Элоиза и Себастьяно, или Тёмные стороны

— Конечно, правильно не верите, Гаэтано поймал меня прямо на вокзале, куда мы приехали из аэропорта, ему позарез нужно было обсудить одно дело. Я уже думал искать такси, а мой прекрасный сын подначивал меня, предлагая поехать на метро, раз уж мы решили всё делать, как люди. Но увы, как люди не получилось — позвонил Гаэтано, и мы сошлись, что он нас встретит и отвезёт в палаццо Савелли. И по дороге мы обсудим его дело. Дело обсудили, заодно и отчёт в самом первом приближении я тоже получил. Ну а потом уже был дом, мать, Джиневра, Анджелина, душ, торжественный ужин по случаю того, что мы все вернулись в город, и осторожные расспросы матери — что такого мы делали в посещённых местах, чего нельзя делать с ней и Джиневрой. Марио вежливо изложил, где мы были и что видели, и при первой же возможности отправился к себе. Когда я потом заглянул к нему перед уходом, он попросил слить ему фотки с моего телефона и камеры, и ещё, не поверите, долго мялся, но тоже спросил — как мне удаётся всегда выглядеть так, что мать мой вид никак не комментирует. Ему-то самому досталось — и за дыру в штанине шортов, в которых приехал, и за то, что явился к столу в неподобающей, на её взгляд, футболке. Ну, я предложил ему на выбор — либо ругаться и стоять насмерть на том, что это уже не её дело, либо я прошу о консультации господина Амброзио, который расскажет об уместности, применимости и прочем. И вы не поверите, но он выбрал господина Амброзио, и мы договорились на понедельник. Ему ещё, как я понимаю, Джанлуиджи что-то напел — они вполне сошлись характерами, вместе ходили купаться, пробовали вино из его погреба, что-то обсуждали, и меня, по ходу дела, тоже. Нет, со мной Марио тоже начал разговаривать. Где-то во вторник вечером. А до того — молчал и только односложно отвечал на мои прямые вопросы. А заговорил после того, как мы намотали километров двадцать пять по Неаполю, со всеми его горками. Обычно-то он до безобразия вежлив и говорит только о каких-то поверхностных вещах — в школе всё в порядке, нужны деньги на то и это, и ещё мы периодически во что-нибудь играем. А здесь оказалось, что он что-то читает кроме соцсетей, подумать только — интересуется астрономией, и очень обрадовался, когда я рассказал ему про телескоп моего деда, он должен быть где-то на чердаке, и пообещал купить современный, раз интересно. Ну и про друзей его тоже кое-что узнал. Его почему-то поразило, что мы с Джанлуиджи умеем жарить мясо на углях — обычное же дело, но его привело в восторг. И бабушкин полезный ужин после такого никак не шёл в горло. Правда, всю неделю мы ели, что попадалось. Ну там — пиццу на улице, кофе со сладостями, ещё что-то на бегу. Я спросил его уже под конец, когда поезд почти доехал до Термини — не пожалел ли он, понравилось ли ему? Он кивнул, сказал — да, понравилось. Ну поглядим.

— Вы всё сделали правильно, — улыбнулась Элоиза. — Покажете фотографии?

— А вы хотите, да? — обрадовался Себастьен. — Покажу, конечно, — он сходил за телефоном, что-то в нём читал. — Ох ты, смотрите, что тут, — протянул ей.

Там был фейсбук, точнее, мессенджер. И сообщение: «Знаешь, мне очень понравилось путешествовать с тобой. С бабушкой никогда не было так здорово и интересно. Я очень рад, что ты предложил мне такую возможность. Это было лучшее путешествие в моей жизни».

— Я очень рада за вас обоих, — Элоиза вернула телефон и поцеловала Себастьена.

14. Любовь разит верней, чем сталь (с)

В понедельник неожиданно прилетела ещё одна весточка из прошлого — Элоизе написал одноклассник Венсан. Точнее, пока даже и не написал, а просто «Привет», просто «Как поживаешь». Прямо скажем, кроме праздников, с которыми они друг друга поздравляли, она с ходу и не вспомнила, когда он ей что-то писал.

Прямо парад бывших, что ж такое-то!

Она помнила, что у него жена и два сына, вроде бы школьники. И что он занимается какой-то торговлей — кажется, продукты для ресторанов, то есть он работал кем-то в такой фирме. А в реальности они не встречались уже лет пятнадцать.

Разговор ни о чём продолжался до тех пор, пока Элоиза прямо не сказала — он же хочет о чём-то спросить? Вот пусть уже спрашивает. Венсан задумался, а потом выдал — у него к ней серьёзный вопрос, он готов задать его только лицом к лицу.

Вот как, оказывается. Что же это за вопрос такой?

На предложение поговорить по телефону он ответил молчанием, но потом согласился. И оказалось, что ему нужно всего-то получить от неё консультацию.

Нет, конечно, по большому счёту это было очень даже не «всего-то», потому что такого рода услуги она оказывала, но знали об этом считанные единицы, им и оказывала. Она не могла целенаправленно и отчётливо увидеть будущее. Но могла сложить какую-то картину из своих невнятных ощущений. И хотя бы ответить — «да» или «нет». Идти или не стоит, связываться или нет, принимать ли предложение о начале отношений или о сделке. Венсан сдался и рассказал, что в его случае вопрос как раз о сделке, от которой для него зависит достаточно много, в том числе — благополучие его семьи.