Элоиза и Себастьяно, или Тёмные стороны

- Он долго не знал. Пока в лоб не столкнулся. Нет, я не скрывала специально, просто не афишировала. Когда увидел и понял — пару часов помолчал, потом спросил, не запрятано ли у меня где-нибудь какой-нибудь шкурки, которую нужно сжечь, чтобы я его никогда не покидала. Ответила, что я из другой сказки. Но это было уже, не поверишь, когда Доменике исполнилось года три. После того разговора Фальконе сначала долго осторожничал, а потом сказал, что это — подарок судьбы, и он никогда не мог подумать, что ему бог пошлёт такую жену и таких детей. А взаимоподдержке мы научились даже и ещё попозже, годам к десяти совместным. Честно, сейчас мы почти что и не ссоримся. И реально понимаем друг друга с полуслова. И каких-то вещей, да, не делаем, если знаем, что это не понравится второму. Оба не делаем, поэтому никому не в напряг. И физически он меня до сих пор привлекает, как никто другой. Но это не мешает нам периодически ездить куда-нибудь в одиночку или спать время от времени в разных комнатах. В нашем случае это ничего не значит. Всё равно потом сползёмся вместе. А теперь, дорогая, готовься отвечать на личные вопросы, поняла?

- Ты много рассказала, я понимаю, что тоже должна что-нибудь в ответ.

— Это не про должна, это про другое. Скажи-ка, как ты предохраняешься?

Элоиза усмехнулась.

— Не поверишь, традиционным семейным способом. Дисфункция яйцеклетки.

— Не поверю, — Доменика покачала головой. — И что, ни одной осечки?

— Подумай, разве мимо тебя прошла бы моя беременность, хоть случайная, хоть нет? Я никому другому не доверю свой бесценный организм, разве что твоей дочери в последнюю пару-тройку лет, но к ней я тоже не приходила. Я именно что отточила процесс до рефлекса ещё в юности. Возможно, после стольких раз моя матка просто неспособна ничего удержать в себе?

— Не думала об этом, честное слово. Я пользуюсь, конечно, но уже начиная с некоего сознательного возраста. Когда я была юна, то теряла голову и забывала.

— Вот и Линни тоже однажды забыла.

— А ты, значит, нет, — Доменика оглядела Элоизу с какими-то новыми нотками во взгляде, — не забыла ни разу.

— Получается так.

— Впрочем, моя дочь тоже, видимо, с хорошей памятью.

— Мы с ней наиболее рациональны из всей нашей родни, — улыбнулась Элоиза.

— А что об этом думали твои партнёры?

— А мои партнёры об этом знать не знали. Кроме актуального. Это была моя личная дополнительная предосторожность.

— А… что сказал актуальный?

— Принял, как данность.

— И… ты никогда настолько не теряла головы?

— Видимо, к тому моменту, как я научилась терять голову, я настолько привыкла к этой обязательной процедуре, что голова в ней уже не участвует. В общем, забеременеть случайно ни разу в жизни не получилось. А определённо выраженного стабильного желания тоже не получилось.

— И тебе никогда не хотелось ребёнка, ни абстрактно, ни от какого-нибудь конкретного мужчины?

— Я несколько раз в жизни именно что абстрактно подумывала. Да и только. Возможно, в моей конструкции исходно что-то не так. У кого-то нет одной почки, а кто-то не думает о детях.

— Может и к лучшему, конечно, — Доменика по-прежнему была под впечатлением.

— Почему?

— Да потому, что почти все препараты, которые ты принимаешь постоянно последние тринадцать лет, при беременности противопоказаны.

— Да ладно, — не поверила Элоиза.

— А ты не интересовалась? Ну да, тебе зачем, — усмехнулась теперь уже Доменика. — А оно вот так. Почитай, просветись.

— Я верю, спасибо. И… что теперь? — почему-то Элоиза была уверена, что стоит ей только захотеть, и вопрос беременности решится достаточно быстро и беспроблемно.

— Ты же пыталась без таблеток?

— Да, максимальный срок — два месяца, потом ухудшение.

— Значит, радуйся своей способности мыслить трезво и сохранять голову на плечах. А что думает монсеньор герцог? Ему достаточно тех детей, которые у него уже есть?

Дверь отворилась, не скрипнув, и монсеньор герцог появился на пороге собственной персоной.

— Вполне достаточно, донна Доменика. Я понимаю, что плюсы, гм, обладания Элоизой должны предполагать и какие-то минусы. Пусть будут такие, при её плюсах они незначительны. Хотя девочка вроде вашей Анны меня бы, безусловно, порадовала. Должен признаться, что услышал последнюю часть вашего разговора. Которая была о лекарствах и беременностях. Дверь была приоткрыта. Я не удержался от соблазна узнать что-нибудь интересное. И узнал. Теперь меня можно казнить. Но полагаю, что я вам ещё пригожусь, — улыбнулся он со всем своим возможным магнетизмом.

— И хорошо, что услышали, будете в курсе вопроса, — кивнула Доменика. — Монсеньор, подойдите ближе, лучше всего сядьте. Хочу рассмотреть, что осталось от ярости Элы.

Он повиновался и сел, а она быстро и точно осмотрела его, как в начале Элоизу.

— И что там? — он смотрел внимательно и заинтересованно.

— Да почти ничего. Вы же принимаете какое-то особое зелье от моей матушки? Вот и продолжайте пока. Ещё хотя бы неделю. И отдых. Знаете, что это такое? Это когда нет никакой работы. Понимаете?

— Понимаю, и даже некоторым образом соглашусь.

— Каким именно? — заинтересовалась Доменика.