Элоиза (СИ)

Щёлкнул о стекло маленький камушек. Потом ещё один. Элоиза встала и подошла к окну. Отодвинула штору, выглянула. На асфальтовой площадке перед подъездом стоял ОН. Девушку охватил было привычный ужас, но тут она вспомнила, что она — дома. ОН не сможет её забрать, если её не отдадут ЕМУ или она сама не решится на… Самоубийство? Да, наверное, это можно и так назвать.

ОН смотрит ей прямо в глаза. Кажется, улыбается. Потом машет рукой.

«Привет, сестрица! Красивое на тебе платье», — звучит в голове его голос. Тяжело. Давит, болью сжимает виски. Терпи, Элоиза.

«Зачем ты пришёл?» — спрашивает она. Белые пальцы судорожно впиваются белыми ногтями в белый подоконник.

«Не хочешь спуститься и… поговорить?» — ОН явно издевается, — «Мы не закончили наш разговор тогда, почти месяц назад».

«Уходи».

ОН пожимает плечами. «Идём со мной. Оставь парня в покое. Или и ему жизнь испортить хочешь? Он не понимает, что ты за тварь, но ты-то понимаешь. Знаешь. Помнишь. Оставь его, ведьма. Ты же знаешь, что изменить ЭТО невозможно. Или ты всё ещё надеешься?»

«Надеюсь. Это всё, что у меня осталось».

«Неужели ты не поняла ещё…»

«На этот раз всё будет иначе!» — кричит Элоиза. Во рту солоноватый, металлический привкус боли.

«Я запомню. И при встрече напомню тебе твои слова. Ну, бывай, сестрица! До очень скорого свидания».

ОН ушёл. Боль на прощание огрызнулась злой собакой и умчалась за своим хозяином. Остался только голос. ЕГО голос.

«Тварь ты всё-таки, вечная мученица. Удивительно, как парень ещё жив. И не в психушке. Оставь его в покое. Порть лучше жизнь какому-нибудь наркоману: всё равно тот в течение десяти лет загнётся. А этот… Впрочем, я знаю, что тебе пофигу. Ты же не человек. Ведьма бессердечная. Кукла».

— Не запл ачу! — крикнула Элоиза, словно желая, чтобы ОН услышал её, — Не дождёшься! И не оставлю!..

Её голос, сорвавшись, замер. Нахлынула злоба — почти боль. Нахлынула и отступила. Снова стало пусто. Так было с Элоизой всегда, когда она врала сама себе.

«Не оставлю…». Ложь, ложь. Во спасение? Нет. Она совсем запуталась… Славку жалко. Не Элоиза желает ему зла. Кто тогда? Мир вокруг дрожит, расплывается и течёт по бледным щекам предателями — слезами. Зачем тебе этот парень, ведьма? Зачем?..

Зачем ты позвала его тогда, на улице, когда для тебя всё было почти кончено? Зачем привязалась к нему и привязала его к себе? Зачем дала понять, что ты не кошка вовсе? Зачем рассказала ему всё? Зачем? Зачем? Дура!

А ведь ОН прав: ещё не поздно. Не поздно изменить ВСЁ. Уйти, оставить Славку в покое. Оставить его Полине. Он ведь её любит. Наверное. Да. Нет.

— Нет. Нет!

Элоиза вздрогнула от собственного крика. И замерла: да что с ней такое? Что ты так вцепилась в этого парня? Только ли потому, что его дом — твоё единственное убежище и идти больше некуда? А может, ты по дурости своей влюбилась, а? впервые за последние… мм… двести лет?

Глупо. Как глупо! Всё, достаточно. Надо отвлечься, а то внушение — сильная вещь. Всё, всё.

Святослав вернулся к вечеру. Элоиза к его приходу навела порядок в квартире, вымыла полы, окна, вычистила все почерневшие от продолжительной эксплуатации кастрюли и сковородки и даже перестирала всё грязное бельё, коего у Славки накопились целые горы.

— Ты что делаешь? — возмутился обалдевший Святослав, отбирая у Элоизы свою рубашку, — Зачем?

— Не думаю, что тебе приятно расхаживать с дыркой на рукаве, — парировала девушка, — Дай её сюда, я зашью.

— Я сам! — поспешно сказал Славка, — А ты отдыхай. Что там у нас по телевизору? Может, кино посмотрим?

Элоиза пожала плечами и присела на диван, а Святослав принялся одеваться в домашнее.

— Еда на плите. Всё горячее, — каким-то тусклым голосом сказала Элоиза.

— Я не голоден, спасибо. Ты ела?

В ответ девушка издала неопределённый звук, который с равным успехом мог претендовать как на «да», так и на «нет», а потом спросила:

— Как Полина?

— Хорошо, — тепло улыбнулся парень, — Знаешь… она сказала, что я ей нужен. Ей хорошо со мной. Как думаешь, у нас что-нибудь получится?

Элоиза снова пожала плечами. Ей отчего-то стало зябко и неуютно. Внутренний голос с укоризной заметил, что так быть не должно.

Славка взглянул на Элоизу умоляюще.

— Мы ведь друзья, так?

— Угу, — кивнула она, — Друзья.

Оба долго молчали, потом Святослав спросил:

— Скучно тебе?

— Да нет… — замялась Элоиза.

Парень встал, подошёл к письменному столу, долго копался в ящике и, наконец, вытащил толстый фотоальбом и пачку альбомных листов, перевязанных синей лентой. Все эти сокровища он протянул Элоизе.

— Держи. Это фотографии и рисунки. Раньше я довольно серьёзно увлекался этим делом.

— А сейчас?

— Ну… Тоже. Только учёба на это времени почти не оставляет. Ты посмотри пока.

Рисунки оказались красивыми, а фотографии — по-настоящему талантливыми.

— Слав, ты художник от бога, — вздохнула Элоиза, — Настоящий Мастер. Я не шучу, правда. То, что ты делаешь — по-настоящему красиво. И эта красота — живая. Я знаю, Слав. Чувствую.