Элрик из Мелнибонэ

Смиоргана, цеплявшегося за мачту чуть ниже, пробрала дрожь, когда он услышал эти странные звуки, вырывавшиеся из горла альбиноса.

На мачту карабкались новые головорезы, и Смиорган, перерубив канаты трапа, с удовлетворением увидел, как с полдюжины пиратов свалились вниз и разбились о палубу или исчезли в волнах океана.

Граф Саксиф Д’Аан начал приходить в себя, но он все еще был оглушен.

— Глупец! — выкрикнул он.— Глупец! — Однако понять, к кому обращает он эти слова — то ли к Элрику, то ли к себе самому, было невозможно.

Голос Элрика, распевавшего заклинание, превратился в ритмичное завывание, от которого кровь стыла в жилах. Силы убитого им пирата перетекли в Элрика и теперь его поддерживали. Малиновые глаза императора, казалось, теперь мерцали каким-то иным огнем — другого, безымянного цвета, и все тело его содрогалось по мере того, как необычные руны исходили из горла, явно не предназначенного для произнесения подобных звуков.

Заклинание продолжалось, и голос Элрика перешел в вибрирующий стон. Смиорган, видя, как новые пираты стараются вскарабкаться по главной мачте, почувствовал, как смертельный холодок охватывает его.

Граф Саксиф Д’Аан прокричал снизу:

— Ты не осмелишься!

Колдун начал делать пассы в воздухе, с его губ тоже стали срываться заклинания, и у Смиоргана вырвался вздох ужаса, когда в пространстве чуть ниже него вдруг образовалось какое-то существо, состоящее из клубов дыма. Существо чмокнуло губами, ухмыльнулось и протянуло к Смиоргану свою лапу, которая тут же обрела плоть. Смиорган рубанул по лапе мечом.

— Элрик! — прокричал он, забрался чуть выше и ухватился за перила «вороньего гнезда»,— Элрик! Он натравил на нас демонов!

Но Элрик не слышал голоса Смиоргана. Его разум пребывал теперь в другом мире, еще более темном и мрачном, чем этот. Сквозь серые туманы увидел он фигуру, выкрикнул имя.

«Приди! — взывал он на древнем языке своих предков,— Приди!»

Граф Смиорган сыпал проклятиями, видя, как демон становится все более материальным. Клацали красные клыки, сверкали зеленые глаза. В сапог Смиоргана вцепилась когтистая лапа, и как он ни размахивал мечом, демон словно бы не замечал ударов.

Места для Смиоргана в «вороньем гнезде» не было. Он стоял на внешней кромке и кричал от ужаса — ему была отчаянно необходима помощь. Но Элрик продолжал свои заклинания.

— Элрик, мне конец!

Лапа демона вцепилась Смиоргану в колено.

— Элрик!

Из моря прогремел гром, на мгновение появилась молния и туг же исчезла. Из ниоткуда раздался стук лошадиных копыт и торжествующий человеческий голос.

Когда Элрик, держась за перильца, открыл глаза, он увидел, как Смиоргана кто-то медленно стаскивает вниз. Собрав все силы, Элрик перегнулся через перила и нанес удар Буревестником. Рунный меч попал точно в правый глаз демона. Тот зарычал и, отпустив Смиоргана, принялся колотить по клинку, который вытягивал из него энергию. Энергия переходила в клинок, а из него в Элрика, и на лице альбиноса появилась такая жуткая ухмылка, что несколько мгновений Смиорган больше опасался своего друга, чем демона. Демон начал дематериализовываться — это был единственный для него способ спастись от Буревестника, который пил его жизненные силы. А наверх, звеня мечами, карабкались уже новые головорезы.

Элрик перепрыгнул через перила и, опасно балансируя на рее, принялся рубить нападавших, воодушевляя себя старым мелнибонийским боевым кличем. Смиорган ничем не мог ему помочь и только наблюдал. Он увидел, что Саксифа Д’Аана нет на палубе, и крикнул альбиносу:

— Элрик! Саксиф Д’Аан отправился за девушкой.

Элрик вовсю сражался с пиратами, а те старались, как могли, избежать ударов стонущего рунного меча. Некоторые даже предпочитали прыгать в воду, чтобы не встретиться с ним. Элрик и Смиорган, быстро прыгая с реи на рею, спустились на палубу.

— Чего он так боится? Почему он не прибегает к более сильному колдовству? — переводя дыхание, спросил граф Смиорган, когда они бросились к каюте.

— Я вызвал всадника,— сказал ему Элрик.— У меня почти не было времени, и я ничего не мог тебе рассказать, потому что Саксиф Д’Аан узнал бы о моих замыслах если не по моим, то по твоим мыслям!

Двери каюты были надежно заперты изнутри. Элрик попытался прорубить их Черным Мечом, но они обладали прочностью, несвойственной дереву.

— Он их запечатал с помощью колдовства, и мне их не открыть,— сказал альбинос.

— Он убьет ее?

— Не знаю. Он может попытаться перенести ее в какое-нибудь другое измерение. Мы должны...

В это мгновение по палубе застучали копыта, и за их спинами встал на дыбы белый жеребец, только теперь на нем был всадник, одетый в ярко-пурпурные и желтые доспехи. С его молодого, хотя и покрытого давними шрамами лица, окаймленного неприкрытыми густыми светлыми кудрями, смотрели темно-синие глаза.

Он натянул поводья, успокаивая коня, и внимательно посмотрел на Элрика.

— Так это ты открыл мне путь, мелнибониец?

— Я.

— Тогда я благодарю тебя, хотя мне нечем тебе отплатить.

— Ты мне уже отплатил,— сказал Элрик и дал знак Смиоргану отойти в сторону.