Элрик — Похититель Душ

— Да, — сказал Гейнор, читая мысли своего врага по выражению его лица. — Я планировал получить необходимую мне энергию другими средствами. Но я практически бессмертен, как ты уже, наверное, понял. Впрочем, если хочешь поторговаться, я с удовольствием заключу с тобой сделку.

— У тебя нет ничего такого, что могло бы понадобиться мне, Гейнор, — холодно сказал Элрик.

Но бывший принц Равновесия посмеивался, держа в руках один из предметов, которые он положил на свой алтарь.

— А это тебе разве не нужно, принц Элрик? Разве не это ты ищешь с таким упорством, путешествуя из одного мира в другой? Да еще с таким нетерпением?

Элрик увидел в руках Гейнора ларец из розового дерева, поверхность которого была испещрена изображениями роз. Даже на расстоянии он ощущал чудесный запах. Это был ларец, в котором находилась душа его отца.

Гейнор опять рассмеялся, на сей раз громче.

— Он был похищен одним из твоих предков-колдунов, попал к твоей матери, а потом к твоему отцу, который задумал необычайную хитрость, как только понял, что перед ним. А слуга твоего отца потерял ларец! В Мении он был куплен, кажется, всего за несколько монет. Пиратский аукцион. Я бы сказал, что судьба иронически ухмыльнулась…

И тут Роза внезапно закричала:

— Мы не позволим тебе торговаться с нами из-за этого ларца, Гейнор!

Элрик спрашивал себя, почему она стала агрессивнее, после того как они перешагнули порог этого помещения, словно она готовилась к этому моменту, словно точно знала, что ей придется сказать.

— Но я не могу иначе, моя госпожа, не могу! — Гейнор открыл ларец и извлек оттуда, держа двумя мерцающими пальцами, огромную, пышную кармазинную розу. Казалось, она срезана всего мгновение назад. — Идеальная роза. Последнее живое существо в твоей стране, если не считать тебя, госпожа. Единственная выжившая после той необыкновенно сладостной победы. Как и ты, госпожа, она пережила все, что приготовил для нее Хаос. До сего дня…

— Она не принадлежит тебе, — сказала принцесса Тайаратука. — Ее дала нам Роза, когда узнала о наших трудностях. Этот цветок тогда принадлежал ей. И мы должны вернуть ей его. Вечная Роза.

— Ничего не поделаешь, моя госпожа, но теперь этот цветок принадлежит мне. И я могу торговаться из-за него, как того пожелаю, — сказал Гейнор, в голосе которого теперь явно слышалось высокомерное нетерпение, словно он разговаривал с ребенком, который никак не мог понять то, что ему объясняют.

— Ты не имеешь прав на эти сокровища, — сказала принцесса Мишигуйа. — Отдай мне шиповниковые кольца, которые я внесла как мою часть общего взноса.

— Но шиповниковые кольца тебе не принадлежат, — сказал Гейнор. — И тебе это прекрасно известно. Все эти сокровища были даны вам во временное пользование, чтобы вы могли перемещаться между мирами и искать Элрика.

— Верни их мне, — сказала Роза, выступая вперед. — Они принадлежали мне, и я была вольна распоряжаться ими по своему желанию. Это последние сокровища моей забытой земли. Я принесла их сюда, надеясь обрести покой и забыть мои мучения. Но потом пришел Хаос, и нужды моих хозяек оказались гораздо насущнее моих собственных. Но сейчас у них есть мечи, которые им были нужны. Им вовсе не пришлось торговаться с Элриком. Судьба еще раз иронически усмехнулась, принц. И мы пришли сюда, чтобы заявить наши права на эти сокровища. Верни их нам, принц Гейнор, или нам придется взять их силой.

— Ты говоришь «силой», моя госпожа? — Смех Гейнора стал еще более громким, хриплым. — У тебя нет никакой силы против меня. Против Машабака! Возможно, я пока еще не могу управлять им. Но я могу выпустить его. Я могу выпустить его в твой мир, моя госпожа, и он в одно мгновение сожрет его, а вместе с ним и всех нас. Мне это доставит удовольствие, моя госпожа, ничуть не меньшее, чем контролировать такую силу. И разве не в результате моих действий одержит тогда победу необузданный Хаос? Этот волшебный терновый жезл может освободить его, стоит мне только ударить им по сфере. — При этих словах он продемонстрировал тоненькую черную веточку, оплетенную медью. — Я повторяю, моя госпожа, вы все бессильны против меня. Пока я остаюсь здесь и со мной мой жезл, мы тут в полной безопасности, по крайней мере не меньшей, чем был Ариох, когда соорудил эту клетку… Внезапно из сферы раздались визг, рев, рычание, и непривлекательные черты неистовствующего графа Машабака запечатлелись на мгновение внутри, когда он услышал имя своего врага и в полной мере осознал свое незавидное положение: лишенный какой бы то ни было чести, он находился в плену у обычного полудемона. Так огромна и слепа была эта энергия ненависти, что Элрик с товарищами невольно отпрянули от сферы.

— А ты, принц Элрик, — Гейнор напрягал голос, чтобы перекричать эту какофонию звуков, безрассудно издаваемых плененным графом, — ты ведь тоже пришел сюда поторговаться. Разве нет? Разве ты не хочешь получить вот это? Шкуру, которую оставил твой друг? — И Гейнор поднял серую волчью шкуру — все, что осталось от несчастного северянина.