Ельцин

Большую часть своего свободного времени Ельцин посвящал чтению. Детскую, которая находилась на первом этаже «Барвихи-4», превратили в библиотеку, поставили там письменный стол и кресло. Татьяна следила за тем, чтобы ему каждую неделю доставляли по десятку книг. Их оставляли на сортировочном столе, а потом размещали на полках от пола до потолка, но только после того, как Ельцин с ними знакомился. В разговоре со мной он однажды упомянул, что поставил себе цель каждый день прочитывать 300 страниц — мемуары, биографии, исторические романы, книги зарубежных писателей, детективы и шпионские триллеры, фантастику, книги по военной истории и стихи Пушкина. Он прочел многотомные труды великих русских историков Николая Карамзина, Николая Костомарова, Сергея Соловьева и Василия Ключевского. Когда я беседовал с ним в последний раз (в 2002 году), он только что закончил читать классические и недавно выпущенные книги о Петре I. Ельцин был потрясен, узнав о жестокости и неуравновешенности своего героя: «Я стал более реально на него смотреть, хотя… сторонником Петра остался»[1602].

На пенсии Ельцин ежедневно совершал прогулки и плавал в бассейне и несколько раз в год охотился в Завидове. Играть в теннис он уже не мог, но стал заядлым болельщиком профессиональных теннисистов. Он посещал каждый крупный матч в Москве и взял напрокат спутниковую тарелку, чтобы смотреть трансляцию соревнований со всех континентов — порой это занимало у него всю ночь. Еще одна недоступная раньше роскошь — путешествия. Ельцин с женой объехали всю Россию и бывший Советский Союз, побывали в Израиле, Германии, Китае, Японии, Франции, Британии, Норвегии, Ирландии, Италии и на Аляске. 1 декабря 2002 года, в тот самый день, когда Россия получила свой первый крупный теннисный трофей, Кубок Дэвиса, Ельцин находился в Париже, где и происходил чемпионат. Михаил Южный был на волосок от поражения и буквально выцарапал победу, одолев в решающем матче французского теннисиста, — вполне в ельцинском стиле. «Ельцин просидел в ВИП-ложе рядом с президентом Франции Жаком Шираком все три дня соревнований, бурно приветствуя каждое набранное Россией очко. В самые драматические моменты игры [1 декабря] Ельцин, самопровозглашенный талисман российской команды, в восхищении взмахивал рукой. Когда Южный завоевал титул, Ельцин перескочил через барьер, чтобы обнять его и остальных членов команды»[1603]. Он снова приехал в Париж в июне 2004 года, чтобы посетить Открытый чемпионат Франции (Ролан Гаррос), затем побывал в Уимблдоне, и в июне 2006 года снова приехал на Ролан Гаррос.

В то время как личная жизнь в отставке приносила массу радостей, Ельцину пришлось отойти от жизни общественной, из-за чего он порой испытывал укол разочарования на фоне облегчения от того, что теперь решения принимает кто-то другой. 10 января 2000 года, вернувшись из экскурсионной поездки в Иерусалим и Вифлеем, Ельцин открыл дверь своего кабинета в «Горках-9» и обнаружил, что на столе нет ни одной бумаги. Правительственный телефон не подавал признаков жизни. «Мне было совершенно нечего делать в этом кабинете. Я немного посидел в кресле и вышел». Телефон скоро починили (были неполадки на линии), но Ельцин в течение некоторого времени был «под впечатлением этой нахлынувшей пустоты». С 1950-х годов он был начальником того или иного уровня, с 1970-х — занимал видные политические посты. Теперь ему нужно было приспосабливаться к новой ситуации. Предстояло смириться с тем, что за пределами дома он ни за что не отвечает и даже дом его принадлежал государству. Люди порой приходили к нему с вопросами и замечаниями, а он был вынужден «смирить в себе многолетний рефлекс руководителя» и привыкнуть высказывать всего лишь свое мнение[1604]. В интервью журналистам через год после отставки Ельцин признался, что порой испытывает тоску. «Бывает… Я же привык к бурной жизни, кипучей работе». — «И что тогда, когда „бывает“?» — спросил корреспондент. «Тогда и борюсь с собой», — ответил Ельцин[1605].