Ельцин

Население, которое во время второго президентского срока Ельцина и после его отставки было склонно оценивать его недоброжелательно, постепенно пришло к такой же неоднозначности оценок. В апреле 2000 года фонд «Общественное мнение» попросил репрезентативную выборку взрослых оценить, какую роль сыграл Ельцин в истории России — положительную или отрицательную. Только 18 % воспринимали его в положительном свете, тогда как негативно отозвались о нем 68 %, а 14 % не смогли ответить. Вскоре после смерти Ельцина опрос повторили. К этому времени количество положительных и отрицательных оценок сравнялось: 40 % респондентов считали вклад Ельцина положительным, 41 % — отрицательным, 19 % затруднились с ответом. В 2007 году среди респондентов, которые полностью доверяли президенту Путину, позитивные оценки предыдущего президента на 13 % опередили негативные, вероятно вследствие хвалебного прощания, которого Путин удостоил Ельцина в апреле 2007 года, а также того, что изначально Ельцин был его покровителем. Разрыв составлял от 10 до 12 пунктов среди лиц моложе 35 лет, имеющих высшее образование и жителей крупных городов[1635]. Эти результаты более благоприятны, чем показанные в аналогичных опросах, касающихся оценки деятельности Михаила Горбачева[1636].

После гибели советского коммунизма не прошло и двадцати лет. Большинство сходится в том, что дать итоговую оценку Ельцина и его роли в истории можно будет лишь через одно-два поколения. Сейчас самое большее, что мы можем сделать, — это лишь набросать приблизительный эскиз. Таким эскизом и является моя книга, в которой я показал многие парадоксы и несовершенства Ельцина. Парадоксальность его не исключает вынесения вердикта, а несовершенства не мешают итоговой оценке оказаться положительной.

Оценивая деятельность и личность Ельцина, полезно вспомнить наводящий на размышления трактат о «героях истории», написанный в 1940-х годах американским философом Сидни Хуком. Хук различает два типа героев — «событийного человека», являющегося лишь бледной имитацией героя, и «человека, творящего события», зовущегося героем по праву. Оба типа появляются «на развилках истории», когда людские проблемы можно решить разными способами. «Событийный» человек оказывается в нужное время в нужном месте и совершает тривиальный поступок, который толкает участников событий к выбору того, а не иного пути. Человек, творящий события (в качестве примера Хук приводит Цезаря, Кромвеля, Наполеона и Ленина), обнаруживает развилку, а «также, можно сказать, помогает создать ее». Он не просто выбирает один из путей — его интеллект, воля и темперамент повышают шансы на успех[1637].

С момента своего появления в советском промышленном комплексе в 1950-х годах и до назначения московским наместником КПСС в 1980-х Ельцин был личностью исторически незначимой или, как максимум, человеком «событийным», скованным структурами и рутиной, которые давали возможности лишь для незначительного новаторства. Чтобы понять, имеет ли он право называться героем истории, нужно анализировать богатый событиями отрезок с 1985 по 1999 год.

Как нам узнать человека, «творящего события»? Ельцин, как и любой другой кандидат, должен соответствовать пяти критериям.

Первый критерий отвечает на вопрос, способен ли проверяемый лидер «выйти из ряда» и взглянуть на актуальные проблемы свежим взглядом (важность этого умения отмечает Эрик Эриксон в «Истине Ганди»). Это, по словам Эриксона, происходит только тогда, когда есть «слияние между глубокой личной потребностью и национальной тенденцией», результат которого в определенный период жизни человека становится «движущей силой» перемен[1638].

Вплоть до среднего возраста Ельцин оставался в ряду. Однако в конце 1980-х и начале 1990-х, движимый внутренними сценариями испытания и бунтарства и изменениями социальной среды, он нарушил установленный порядок и скрепил свой личный путь с более масштабными тенденциями. Так ему удалось превратить политическое крушение в реабилитацию, а реабилитацию — в политическое преимущество и победу. Его дар заключался не в оригинальности или глубине мышления, но в способности превращать абстракции в идиомы, доступные обычным людям. От рефлекторного популизма он перешел к программе демонополизации через демократизацию, рыночные реформы и децентрализацию, что отвечало основным проблемам времени, и делал это так, чтобы постоянно хотя бы на полшага опережать своих соперников[1639]. Это дало ему возможность руководить рождением нового государства и попыткой строительства для него нового яркого будущего.