Ельцин

Это был самый жесткий бюджет за все последние годы. Он прежде всего означал резкое сокращение расходов на социальные нужды. Министр экономики Андрей Шаповальянц прямо сказал об этом депутатам:

“Прогнозируемый рост инфляции и величина доходов федерального бюджета не позволят в 1999 году обеспечить стабилизацию жизни населения на уровне предыдущего года”».

На человеческом языке это означало — правительство призывает «затянуть пояса». Жить скромнее. Жить экономнее.

Этот призыв был воспринят и услышан.

Но что самое главное — была пройдена самая острая фаза кризиса. Начиная с 1999 года российская экономика проявила тенденции к устойчивому росту. Это было следствием целого ряда объективных факторов. Но «сдержанность и умеренность» кабинета (кстати, многие кириенковские министры остались на своих местах) сыграли тут не последнюю роль.

Примаков поначалу очень осторожно общался с Ельциным. Фраза о том, что «вместе доработаем и вместе уйдем в 2000 году», обрастала новыми подробностями, Примаков продолжал говорить о том, как они с президентом будут на пенсии вместе ходить на рыбалку. Участливо и много говорил о здоровье. О своем в том числе — как и Ельцин, пожилой Примаков страдал набором хронических болячек, его мучили боли в спине и в ногах…

Однако не прошло и двух-трех месяцев, как политическая ситуация в стране начала быстро меняться.

Одним из первых тревожных звонков был законопроект депутата-коммуниста Виктора Илюхина «о состоянии здоровья президента Российской Федерации Ельцина Б. Н.».

Илюхин не в первый раз вносил подобное предложение, предлагая учредить государственную комиссию, обследовать Ельцина и отправить его в отставку в силу физической недееспособности.

Но в начале 1999 года эти угрозы прозвучали неожиданно мрачно и остро. Коммунисты при премьере Примакове расправили плечи, почувствовали реальную силу.

Было видно, что депутаты всерьез считают: полнота власти уже не принадлежит президенту и он доживает на своем посту последние месяцы. С антисемитскими заявлениями выступил генерал Макашов, тоже депутат Госдумы от компартии, его злобные речи о «жидах» в Кремле и на телевидении не вызвали в Думе никакого протеста, напротив, Макашова начали защищать его коллеги-депутаты. Новый директор ФСБ Владимир Путин публично осудил «любые формы экстремизма». Но по накалу страстей в Госдуме было видно — ситуация не просто изменилась, она переменилась разительно.

Ельцин ответил депутатскому корпусу.

Своим указом он отправил в отставку главу своей администрации Валентина Юмашева (оставив его своим советником) и назначил на этот пост генерала пограничной службы Николая Бордюжу (теперь он совмещал две должности, работая одновременно секретарем Совета безопасности). В своей книге Ельцин написал прямо — это назначение имело символический характер. Президент хотел, чтобы депутаты поняли: он полностью контролирует ситуацию и готов идти на любые конституционные меры для поддержания политической стабильности.

Власть и растущая популярность выявили в Примакове черты, которые раньше Ельцин не замечал или не хотел замечать.

Оказалось? что этот пожилой, спокойный, психологически и душевно близкий Ельцину человек, который к тому же на посту руководителя разведки и главы МИДа прошел с ним все самые тяжелые годы, ментально был ему совершенно чужим. В каком-то смысле Примаков являлся антиподом Ельцина.

Ключевые роли в аппарате правительства сразу заняли представители спецслужб, бывшие чекисты. Давление на представителей российского бизнеса началось сразу, как только Примаков оказался у власти.

Он постоянно говорил Ельцину, что «мы не можем иметь такие СМИ». Приходил на встречи с президентом во всеоружии: с заранее подготовленными досье, в которых были приведены наиболее неприятные для правительства цитаты. «Сначала папа удивлялся, говорил ему: “Евгений Максимович, не обращайте внимания, посмотрите, сколько меня ругают”. Потом удивляться перестал», — рассказывает Татьяна, дочь Ельцина.

Его отношение к свободе средств массовой информации (и все журналисты, работавшие тогда, это прекрасно помнят) проявилось сразу.

В публичных заявлениях Примакова, а они отражают как в капле воды всю логику сложного политического процесса, было немало агрессии и немало реверансов в сторону коммунистов. Экономический и политический климат как-то незаметно стал меняться. Повеяло неприятным холодком.

Когда Дума приняла амнистию, Примаков на заседании правительства сказал: в местах заключения освобождается много мест для людей, совершивших экономические преступления. Эту фразу как главную новость передали по всем телеканалам. И российские бизнесмены восприняли эти слова всерьез.

Всерьез воспринял эти слова и Ельцин. «Досье», которые приносил Примаков президенту, содержали в себе отнюдь не только цитаты из газет. Компрометирующие факты Примаков собирал и на представителей бизнеса, и на представителей российской власти.