Ельцин

Желая завоевать международное признание, Ельцин ухитрился получить приглашение в вашингтонский Белый дом, в кабинет советника президента Джорджа Буша по национальной безопасности Брента Скоукрофта с обещанием «короткой беседы» с президентом. Ельцин должен был приехать к западному входу; со Скоукрофтом и его помощницей Кондолизой Райс он держался довольно брюзгливо, но при появлении Буша стал вести себя более миролюбиво. Беседа длилась около пятнадцати минут. Буша сопровождал вице-президент Дэн Куэйл, которому Ельцин понравился: «Может быть, ему и не хватало горбачевского лоска, но я сразу же почувствовал, насколько он уверен в себе». Куэйла задело то, что Ельцин оказался достаточно осведомлен, чтобы пошутить над негативным отношением прессы к ним обоим: «К моим чувствам примешивалась толика раздражения. Неужели пресса писала обо мне настолько плохо, что это привлекло всеобщее внимание?»[631] Русский «пришел из Западного крыла, чтобы сообщить журналистам о том, что он представил Бушу и Куэйлу „план из десяти пунктов“, направленный на „спасение перестройки“». В узком кругу Скоукрофт жаловался, что Ельцин оказался «хитрым» и «дешевым политиканом». Об аналогичном впечатлении говорил в Госдепартаменте и Джеймс А. Бейкер[632]. Ельцину же эта поездка дала очень многое. К досаде Горбачева, его оппонент сумел приоткрыть дверь официального Вашингтона.

Ельцин был совершенно потрясен противоречием между тем, что он видел, стереотипным коммунистическим представлением об американской жизни и мрачной советской реальностью. Он и его спутники чувствовали себя персонажами научно-фантастического романа. «…Не надо забывать, что мы были пришельцами из „антимира“, — писал Суханов об этой поездке, — и в наших головах насчет США царил вселенский хаос»[633]. Кое-что соответствовало их ожиданиям, например грязь и перегруженность нью-йоркского метро, но это была скорее редкость[634]. Более всего Ельцина поразило изобилие в дисконтном супермаркете «Рэндаллс» в пригороде Хьюстона. Он заметил его по дороге в космический центр и попросил показать ему магазин. Ельцин прошел вдоль полок — на видео, снятом одним из членов группы, видно, как он рассматривает лук и картофель под вывеской «Лучшей цены не найдешь», — до автоматизированной кассы и был в недоумении, когда кассир сказал ему, что в их магазине насчитывается «всего» 30 тысяч товаров. Когда Ельцин садился в автобус, в его глазах стояли слезы. Во время перелета из Хьюстона в Майами он отметил Суханову, что магазин, рассчитанный на простых американцев, снабжается лучше, чем распределитель для ВИП-персон в Москве, и что он понял бессмысленность «сказок», которыми кормила его поколение марксистско-ленинская пропаганда: «Ну надо же, как дурачили народ… И теперь ясно, почему советскому человеку препятствуют в выезде за границу. Боятся, что у людей глаза откроются»[635].

Суханов подозревал, что в ходе разговора на борту самолета, летевшего в Майами, «у Ельцина окончательно рухнула в его большевистском сознании последняя подпорка», а вместе с ней — и вера в советскую модель мироустройства[636]. Когда в 1990-х годах кто-то из правительственных министров спросил, что сильнее всего настроило его против старой системы, Ельцин ответил: «Америка и их супермаркеты»[637]. Сам Ельцин пишет, что завеса упала с его глаз через несколько недель после возвращения из США. Помощники, видя его огорчение из-за тенденциозного описания этой поездки в советских СМИ, попытались поднять ему настроение и организовали для него посещение общественной бани в одном из московских районов. В парной собрались сорок голых мужиков, которые хлестали друг друга мокрыми березовыми вениками для улучшения кровообращения. «Борис Николаевич, держитесь! — обрадовались купальщики. — Мы с вами!» Именно там и тогда, отмечает Ельцин в «Записках президента», «я изменил свое мировоззрение» и понял, «что коммунист я по исторической советской традиции, по инерции, по воспитанию, но не по убеждению»[638].