Ельцин и другие. Летопись 1991-1999 годов

30 мая открылся альтернативный Конгресс левой интеллигенции под лидерством Губенко. Присутствовали Распутин, Эсамбаев, Розов и др.

Зюганов в своей речи призвал: «Идите, разъясняйте, поддерживайте, агитируйте — в студенческих аудиториях, во дворах, на предприятиях. Агитировать предстоит осенью, к массовой политической стачки для отставки президента и полной смены курса... Освободим страну от нечисти!».

Ораторы говорили о преступном антинародном режиме и жидах, оккупировавших телевидение.

Писатель Василий Белов назвал Ельцина свиньей.

ИЮНЬ-97

5 июня. Немцов возмутился льготами для национальных регионов: «Татария, Башкирия, Якутия и Ингушетия вообще ничего не вносят в федеральный бюджет. Я ничему не удивляюсь, но был поражен тому ущербу, который наносят сепаратные договоры с субъектами федерации. Такая ситуация описана в книге Джорджа Оруэлла «Скотный двор»: одни равные равнее других».

6 июня Ельцин посетил Санкт-Петербург, много говорил с народом.

6 июня генпрокурор Скуратов доложил Думе о борьбе с нелегальным вывозом валюты из страны. Годовой отток валюты из России $10 млрд, большая часть вывозится нелегально. Ни по одному из возбужденных дел валютные средства из-за рубежа не возвращены. Предложил принять закон о контроле за крупными расходами и доходами.

12 июня скончался популярный бард Булат Окуджава.

Подрабинек: «Булат Шалвович Окуджава - это поэт нашего времени и нашего диссидентского сопротивления. С его песнями очень многое связано в диссидентском движении семидесятых. Многие его песни были если не гимнами, то поэтическими олицетворениями того, что было в правозащитном движении. Уход Окуджавы - это трагедия для очень многих людей, чувствовавших его именно как близкого человека по духу, по поэзии, по позиции, по мироощущению».

Его тексты

13 июня правительство обсудило, как бороться с оргпреступностью и одним из ее главных порождений - бутлегерством.

Куликов, вице-премьер и глава МВД: «За последние пять лет количество зарегистрированных преступлений, совершенных оргпреступными группировками, увеличилось почти в два раза. Количество оргпреступных группировок приблизилось к девяти тысячам. Долговые проблемы в экономике все чаще решаются не судебными органами, а рэкетирами: «ускорение» платежей «по-солнцевски», две трети случаев применения которого лежит на совести выходцев с Кавказа».

Руководитель Росалкогольмонополии: «Поступление в бюджет алкогольных акцизов увеличилось на 55% по сравнению с аналогичным периодом прошлого года. Были закрыты 704 нелегальных предприятия. Изъяты более чем 2 тысячи лицензий на производство алкоголя. На спиртовых заводах установили 249 постов. В результате доля нелегального алкоголя снизилась».

Куликов: «Разгоны проституток у гостиницы «Москва» оказались неэффективны. Достаточно переместить рабочие места проституток с Охотного ряда на Котельническую набережную. Тогда и жрицы любви будут довольны, и гости Москвы, к которым перестанут приставать на самом посещаемом в Москве месте - Манежной площади».

23 июня. Ельцин побывал на саммите в Денвере: «Я доволен хотя бы тем, что

это был саммит

«восьмерки».

Россию приняли в Парижский клуб на правах кредитора. Ельцин, узнав об этом, пошутил на встрече

с Клинтоном: «Мне даже неудобно теперь говорить о поправке Джексона— Вэника». (Эта поправка

отнесла СССР к странам с тоталитарной, нерыночной экономикой, поводом был запрет выезда

евреев из СССР, и тогда США ограничила торговлю с ним, а теперь с РФ). Чубайс получил возможность говорить с министрами финансов «восьмерки». Членство в «восьмерке» вынудило Ельцина идти в общем строю: вчера российский представитель уже поддержал антииракскую резолюцию ООН.

23 июня. Первый случай компромата типа «голый министр». Следователи предоставили журналистке Кислинской изъятую у банкира видеокассету, на которой голый министр юстиции Ковалев резвится с женщинами. Ковалев назвал кассету фальшивкой, компиляцией.

30 июня дочь Ельцина Татьяна назначена советником Ельцина. Она ответила на вопросы журналистов: «Буду заниматься тем же, чем занималась на выборах. Понимаете, мне было проще, чем другим, обратиться к президенту и что-то ему сказать. Я — человек удобный для того, чтобы говорить ему неприятные вещи. От меня ему их легче слушать...»