Ельцин и его генералы

Многим непосвященным в тонкости придворных интриг могло показаться, что возвращение командарма к исполнению служебных обязанностей в Тирасполе свидетельствовало о стремлении Москвы укрепить свои стратегические интересы в жизненно важном для России регионе.

Если от МИДа по-прежнему нельзя было добиться вразумительного ответа на вопрос: «Нужно ли России торопиться из Приднестровья?» — то армия, казалось, начинала наконец-то понимать и лучше дипломатов формулировать национальные интересы государства в ближнем зарубежье.

Но то была лишь иллюзия.

Мы — не американцы. У нас и национальные интересы откровенно игнорируются, если надо свести счеты с неугодными.

Прошло всего каких-то полгода — и грачевские атаки на Лебедя повторились. Была запущена в дело новая «адская директива» министра о реформировании 14-й армии. Снова командарма выдергивают в Москву. Но министр обороны не желает встретиться с ним в открытом бою, а поручает начальнику Генштаба генералу армии Михаилу Колесникову «окончательно определиться с Лебедем».

Командарм стоял на своем: «Директива министра обороны от 18 апреля о расформировании управления армией делает мое дальнейшее служение в рядах Вооруженных Сил бессмысленным».

Как же в Министерстве обороны расценивали роль и место 14-й армии, какую базу подводили под грачевскую директиву?

Когда разыгралась схватка между Лебедем и Грачевым по поводу реорганизации 14-й армии, Кремль запросил у МО пояснительный документ об армии и ее командующем, чтобы полностью быть в курсе дела. Такой документ был подготовлен и отправлен в Кремль. В нем, в частности, говорилось:

«… Что касается командующего 14-й армией генерал-лейтенанта Лебедя А. И., то в связи с реорганизацией управления армии ему предложен ряд должностей в Вооруженных Силах России, и поэтому его личное право продолжать службу в армии или подать в отставку.

Тем не менее существуют причины, способствующие разжиганию страстей вокруг 14-й армии. Это, в первую очередь, высокая политизация офицерского состава управления армии, не желающего покидать места службы и спекулирующего на общественном мнении жителей Приднестровья, связывающих свою безопасность с российскими войсками (это уже похоже на предательство сослуживцев. — В. Б.). Другой причиной является неурегулированность политического конфликта между Кишиневом и Тирасполем, стремящимися каждый в свою пользу разыграть карту присутствия 14 А в Приднестровье и ее предстоящего вывода.

Таким образом, речь идет лишь о сокращении армейской управленческой структуры, а не о выводе российских войск из Молдавии, являющихся в настоящий момент гарантом мира и безопасности в регионе…»

НАСЛЕДСТВО

…О выводе 14-й приднестровское правительство и слышать не хотело. Юридически 14-я ОА (затем Оперативная группа) является российской. Морально она во многом была приднестровской (почти 70 процентов ее постоянного и переменного состава одно время составляли коренные жители). Тираспольцы открыто говорили, что вывести армию не дадут, что будут ложиться на рельсы, если пойдут эшелоны с боевой техникой и оружием армии. Склады с боеприпасами еще не были вывезены, но о праве на их приватизацию и Тирасполь, и Кишинев уже объявили официально.

Лебедь, еще в бытность свою командармом, заметил, что вокруг складов давно кружат люди из «горячих» точек — Чечни, Абхазии, Крыма: «Гиены кружат вокруг буйвола и будут кружить до тех пор, пока он будет стоять на ногах. И не просто прыгнут, а пригнут, стремясь упредить друг друга, чтобы урвать лучшие, наиболее лакомые куски. Вооруженный конфликт в таких условиях гарантирован. И это будет война всех против всех».

Для Тирасполя армейские арсеналы — не просто склады с оружием, техникой и боеприпасами. Это — одна из гарантий защиты независимости от притязаний Кишинева. Кишинев же стремился вытолкнуть армию Лебедя с берегов Днестра раньше, чем произошло политическое урегулирование конфликта.

Одно время мне казалось, что в Кремле хорошо поняли: молдавско-приднестровский узелок невозможно развязать, не оглядываясь на позицию командарма-14. В те дни мне по роду службы приходилось бывать в нашем МИДе. Там я и услышал раздраженное: «Приходится вырабатывать позицию в зависимости от прихотей собственного генерала. Это уже слишком!» И шли в МО рекомендации, смысл которых сводился к одному: больше терпеть нельзя…

РАЗГОВОРЧИКИ

Мне довелось наблюдать за отношениями Грачева и Лебедя, так сказать, вблизи. Вот как отзывался о Лебеде Грачев осенью 1994 года:

— Это мужественный человек, справедливый, честный. Хотя, может быть, и недостает политической гибкости.

Не проходит и года, ситуация меняется:

— Кто такой Лебедь? Обыкновенный генерал. Хотел служить в армии 23 года — служил. Захотел стать политическим деятелем — пусть становится. Рапорт на стол — и будь здоров!

Чем популярнее становился командарм в Вооруженных Силах, тем жестче были оценки. Вот что говорил Грачев в интервью испанской газете «Пайс», когда бывший командарм-14 не исключил для себя возможности стать военным министром: