Ельцин и его генералы

Размышляя о способах решения чеченского кризиса, Лебедь одно время полагал, что необходимо «начать с того, чтобы освободить Чечню от российского бюджета. В Чечне уже канули 7 триллионов рублей, следующие 16 триллионов должны быть «инвестированы» в ничто аналогичным образом. Чеченцы должны заявить о своей воле на референдуме. Если народ пожелает независимости, пусть ее получит. 150 лет российско-чеченских отношений — это в лучшем случае скрытая вражда, а так — открытая война»…

Летом 1996 года можно было заметить, что Лебедь иногда отступал с ранее заявленных позиций либо вообще отказывался от них. Он начинал поправлять самого себя, уточнять собственные высказывания. Это особенно заметно было тогда, когда он говорил о чеченской проблеме.

В июле Лебедь в беседе с одним из немецких журналистов заявил, что он не возражал бы против независимости Чечни. А в беседе с корреспондентом «Нью-Йорк таймс» неожиданно сделал поворот на 180 градусов, назвав чеченских сепаратистов бандитами, а Чечню — частью территории России. И при этом особо подчеркнул: «Только с такой позиции мы можем рассматривать вопросы войны и мира там». А вопрос о независимости ЧР уже охарактеризовал как «глупость»…

В январе — феврале 1996 года в России развернулась очередная дискуссия по поводу чеченского кризиса. Включился в дискуссию и Лебедь. Он высказался… против вывода войск: «Это обыкновенный популистский лозунг: прежде чем выводить российских военных из Чечни, кто-нибудь подумал, куда мы их поселим, чем будем кормить, найдем ли для них работу?»

Несостоятельность этих вопосов, на мой взгляд, была очевидна. Что значило «куда мы их поселим?». Туда, где они жили и раньше. Что значило «чем будем кормить?». Естественно, тем же, чем и всех остальных военнослужащих. Что значило «найдем ли для них работу?». О какой работе речь, если военнослужащий, возвратившийся на место постоянной дислокации своей части, приступит к той же службе, которой он занимался до Чечни.

Раньше я редко сталкивался с тем, чтобы наши военные, большинство из которых симпатизировало Лебедю, категорически не соглашались с ним. Но после таких заявлений многие говорили, что «не понимают генерала»…

В одном из интервью он стал говорить о необходимости забрать русских в Россию и расселить их на деньги, «которые Москва тратит в ЧР неизвестно на что». Но «забрать русских» означало и другое — признать Чечню полностью суверенной республикой. В очередной раз на Арбате затевались яростные дискуссии по поводу того, «прав или не прав Лебедь». Впрочем, такая мы страна: у нас избыток демагогов и дефицит тех, кто способен предлагать умные решения сложных проблем.

* * *

Чем дольше длилась «странная» чеченская война, тем чаще люди задавались вопросом: а кто же конкретно повинен в развязывании этого побоища? Лебедь отвечал так:

— Главные виновники, видимо, сидят в Москве. Еще много предстоит разъяснить. Кто позволил выгнать из Чечни наши войска, оставить там оружие и боеприпасы, которые попали в руки Дудаеву? Кто отвечает за потери огромного количества нефти?

Он на многих замахивался, для многих становился неудобным и, более того, опасным.

После трагических событий в Кизляре он прислал в «Интерфакс» личное заявление, в котором, в частности, говорилось:

«…Повторение в дагестанском городе Кизляр июньских событий прошлого года в Буденновске свидетельствует о том, что нынешние власти России не способны справиться с ситуацией, которую они сами же породили, спровоцировав новую кавказскую войну. Налицо агония прогнившей государственной машины, полная неспособность правящей верхушки правильно оценивать ситуацию в стране, делать верные выводы, принимать эффективные меры. Пока Россией будет управлять нынешнее правительство, пока не будут восстановлены мощь, авторитет, компетентность и скоординированность силовых структур, налажена система управления государством в целом, никто не гарантирован от постоянного повторения подобного рода трагедий и народ будет пребывать в заложниках у собственных политиков».

Одним из ключевых лозунгов предвыборной программы Лебедя были его слова: «Я уже остановил одну войну, я остановлю и другую». Это заявление даже для многих сторонников генерала выглядело излишне амбициозным. Он слишком многим рисковал. По этому поводу его противники не без сарказма замечали: «Уже почти два года никто в Москве не может ничего сделать для того, чтобы загасить костер братоубийственной войны, а он, Лебедь, видите ли, один умнее всех! Еще посмотрим, что из этого выйдет».

Обещание остановить чеченскую войну его политические противники на выборах называли откровенным блефом. А он упорно заявлял: «Все свои предвыборные обещания я выполню».

* * *

Став секретарем Совета безопасности, он долго не ехал в Чечню «останавливать войну». Это давало повод недругам генерала вволю поупражняться в различного качества остротах. Косяками пошли критические статьи, смысл которых сводился к одному: «Вы обещали остановить войну, так почему же этого не делаете?»