Ельцин. Кремль. История болезни

Ему, точно профессиональному спортсмену, требовались постоянные тренировки для поддержания формы. Известный олимпийский принцип: не результат, а участие.

Правда, сколько бы часов не откровенничал он с журналистами, ни слова из этого в печати так и не появлялось. Уж такую роскошь Кремль мог себе еще позволить.

Уже подготовленное к публикации интервью его в «Огоньке» в последний момент было снято по команде ЦК. Не пропустили материал в «Московских новостях».

Лишь в августе 1988 года латвийская курортная газета «Юрмала» отважилась напечатать ельцинское интервью, взятое у него на отдыхе.

«Мы с вами прорвали зону молчания!» – радостно воскликнул после этого Ельцин, тряся руку журналисту Александру Ольбику.

В кратчайшие сроки интервью это разошлось по всему миру. Только в Союзе его перепечатало 140 (!) изданий. В некоторых регионах тиражи взрывоопасных газет отправлялись под нож. В ГДР, приказом Хонеккера, ввоз журнала «Спутник», его опубликовавшего, был строжайше запрещен, хотя текст являлся довольно безобидным: экспортный вариант по указке ЦК был безжалостно купирован.

Последний факт, кстати, вновь заставляет нас вернуться к теме ельцинской травли и жестоких репрессий.

Что же это за репрессии такие, если несчастной жертве дозволяется открыто пропагандировать свои идеи и мысли?

«Прорвавший блокаду» репортер Ольбик утверждает, что в «Спутнике» – международном советском пропагандистском журнале – сенсационное интервью было напечатано по команде ЦК КПСС.

«Готовился визит Горбачева в Штаты и наверху было решено: опубликовать в “Спутнике”, так как вопросы о демократизации в партии и об отношениях Горбачев – Ельцин были одними из самых тяжелых для советского руководителя».

Странно? Еще как!

«Не будь того интервью, – заверяет Ольбик, – не будь того резонанса, не перепечатай его сотни газет, возможно, вернулся бы Ельцин в Госстрой, поработал бы тихонько годик-другой, а потом, глядишь, и пенсия, огород в шесть соток – и все. Спичка – она маленькая, но если разлито море бензина, то такой может быть пожар!»

Иными словами, Горбачев сам себе накидывал петлю на шею. Еще и табуретку из-под ног лично пытался вышибить – чтоб никого понапрасну не беспокоить.

Чего стоит только интервью, которое Ельцин дал сразу трем американским телекомпаниям – Би-би-си, Си-би-эс, Эй-би-си – где, по обыкновению, поливал он Лигачева и власть, на чем свет стоит.

Откровения эти сделаны были с ведома и дозволения Гостелерадио СССР. Больше того, именно полководцы идеологического фронта определили список телекомпаний (желающих было куда больше) и отправили корреспондентов в госстроевский кабинет.

Потом, правда, Ельцина вызывал главный партийный инквизитор Соломенцев, сношал, требуя объяснений, но никаких оргвыводов сделано все равно не было…

Впору подумать о каком-то многоходовом, заумном кремлевском сценарии, по которому Ельцину отводилась роль детонатора, а Горбачеву – кукловода. Хотя смысл такой комбинации совершенно не ясен. Что получал с нее генсек? Разве что международные дифирамбы за свои либерализм и вольтерьянство. Глядите, его, мол, по кочкам несут, а он лишь покрякивает в ответ: давай, не боись, смелее наяривай!

Ельцина демонстрировали мировому сообществу, словно саблезубого тигра на привязи: так хозяева зоопарка предъявляют комиссии из «Гринписа» штатных хищников. И вольер – просторный, и мясо – пять раз в день. Точь-в-точь, как в естественных условиях обитания.

И все же не верится мне в такие сложные конструкции. По-моему, генсек просто недооценивал ситуацию до конца. Власть казалась ему незыблемой, вечной, и он играл с Ельциным, точно кошка с мышкой: ловил, отпускал, потом снова ловил. Вот и доигрался!