Ельцин. Кремль. История болезни

МЕДИЦИНСКИЙ ДИАГНОЗ

Эйфория – повышенное, радостное настроение, чувство довольства, благополучия, не соответствующие объективным обстоятельствам. У лиц, подверженных эйфории, как правило, преобладает оптимистическая оценка окружающего, стремление к его приукрашиванию. Это состояние может сочетаться с ускоренным течением мыслей, склонностью к образному фантазированию, к некой театральности. Эйфория возникает под влиянием малых доз алкоголя или наркотиков, а может быть и признаком слабоумия.

Кстати, участие в августовских событиях Лебедя, как и армии в целом, история – совершенно отдельная.

Давным-давно устоялось, зацементировалось уже убеждение, будто командующий ВДВ Грачев обвел вокруг пальца своих туповатых начальников и выступил на защиту демократии, за что и обрел впоследствии президентскую любовь и чин министра обороны.

«То, что на этом посту оказался человек такого склада, как Грачев, – пишет в своих мемуарах Ельцин, – волевой, самостоятельный и независимый, было для России настоящей удачей… Как раз ему и было поручено развертывание всей военной техники в Москву».

На самом деле, убеждение это – очередной миф. Давайте, разберем его по молекулам.

По версии Грачева (и соответственно Ельцина), когда зам.министра обороны Ачалов приказал командующему ВДВ вводить армию в Москву, он якобы пустился на военную хитрость. Предложил послать танки еще и к Белому дому – для спокойствия – а Ачалов, дурилка этакий, на свою беду согласился. Грачев же передал танки Ельцину и, вообще, спровоцировал ситуацию, когда солдаты вынуждены были спасовать перед красноречивыми москвичами, вопрошавшими: нешто, сынки, будете в нас стрелять?

Ачалов якобы не знал, что Грачев давно вошел в неформальные сношения с Ельциным и даже утром 19 августа успел встретиться с кем-то из его представителей и предупредить обо всех планах ГКЧП.

Это, повторяю, версия Грачева-Ельцина, обретшая за 15 лет форму исторического факта.

Но заковыка в том, что перечень объектов, на охрану которых надлежало отправить войска, утвержден был… заранее. Даже самому Ачалову спустили его сверху – из ГКЧП, потому что в противном случае никогда бы зам.министра обороны – грамотный, профессиональный генерал – не послал бы танки к центральному телеграфу.

То есть Грачев просто по определению не мог этот список расширить. Тем более что о дружбе его с Ельциным генерал-полковник Ачалов знал давным-давно, о чем я уже поминал выше.

Невольно возникает вопрос: почему же ввод войск был доверен тогда Грачеву – потенциальному двурушнику .

Да потому, отвечаю я в который по счету раз, что никакого переворота и в помине не было. Военной операции никто не готовил. Работа шла спустя рукава, формально, исключительно для галочки. Приказали? Пожалуйте. А ежели что не так – не обессудьте: какие приказы, такое и выполнение.

И армия, и КГБ, и милиция к тому времени давным-давно потеряли уже страх и всяческое уважение к кремлевской власти; слишком много раз люди в погонах становились разменной картой в чужой игре. Их предавали, сдавали, от них попросту отказывались, как от страдающих ДЦП новорожденных.

Когда в 1989 году по приказу Горбачева войска вошли в Тбилиси, и разразился скандал, генсек моментально от всего открестился и клятвенно уверял, что никому указаний никаких не давал.

(Северо-Кавказским округом командовал тогда Игорь Родионов. Через много лет он рассказывал мне, как в недоумении звонил министру Язову. «Как же так, товарищ маршал, ведь вы же мне сами приказывали выдвинуться»… А Язов – в ответ: «Извини, Игорь Николаич, тут политика, Верховный всегда прав».)

И после того как в январе 1991 года группа «Альфа» пошла на штурм Вильнюсского телецентра, и один боец ее – лейтенант Виктор Шатских – погиб, генсек тем же вечером заявил, что о штурме впервые услышал по радио, хотя спецназ посылал туда лично.

Стоит ли удивляться, что военные, уже наученные горьким опытом, не спешили проявлять инициативу и, вообще, саботировали приказы ГКЧП.

Производить аресты демократов было поручено, например, командующему Московским военным округом Калинину. Но Калинину позвонил его старый товарищ генерал Кобец и настоятельно посоветовал не торопиться с выполнением команд.