Ельцин. Кремль. История болезни

Оригинальнее всех оказался министр спорта Тарпищев. В те дни он рассказывал журналистам, что преспокойно продолжает рубиться в теннис с генералом Коржаковым. «Разве смог бы Александр Васильевич позволить себе играть в теннис, если бы была хоть малейшая угроза жизни президента!» – восклицал заботливый министр.

А в это время «неопасно болеющий» Ельцин лежал на больничной койке, опутанный проводами и датчиками…

Вскоре, однако, его перевели из ЦКБ в санаторий. На этом все лечение, по сути, и завершилось.Уже через пару недель Ельцин вышел на волю.

«Эх, если бы я своим сердцем занялся не в год выборов, а немного раньше!» – деланно сокрушается он в своих мемуарах. Нечто подобное заявляли потом и Наина Иосифовна с Татьяной Борисовной. Они якобы не знали, что Борису Николаевичу плохо и требуется операция; никто им об этом не говорил.

Все это – ложь. Кремлевские врачи много раз предупреждали семью об опасности, но они и слушать их не желали.

Еще в ноябре придворные медики впервые заговорили о необходимости сделать президенту коронарографию – сердечное исследование. Они всерьез опасались, что коронарные артерии у 64-летнего пациента сужены, и без операции дело может не обойтись.

Однако и президент, и его семья от коронарографии отказались наотрез. На носу был уже 1996-й, выборный год, и семья очень боялась, что как только «гарант демократии» окажется в кардиоцентре, информация об этом моментально просочится в прессу.

«Вот пройдут выборы и тогда делайте, что хотите; хоть режьте, – сказал Ельцин. – А пока отстаньте!»

(За дословность цитаты не ручаюсь, но смысл ее воспроизвожу предельно точно.)

И врачи – действительно, отстали. Но ненадолго. Потому что следующие инфаркты настигли Ельцина всего через несколько месяцев. К лету следующего года их – инфарктов – наберется уже пяток…

примечания Александра Коржакова

1 Я был в этой поездке в Кемерово. Ельцин тогда, действительно, раздевался догола, чтоб искупаться, но женщин вокруг не было. И никаким «прибором», а уж тем более «могучим» он не тряс.

2 И эта история – тоже из разряда баек. Как было дело? В Дагомысе, на волнорезе, хозяева накрыли столы. Не скажу, чтоб сильно Ельцин был пьян – так, навеселе. Мимо шла какая-то женщина, и он стал с ней заигрывать.

«Вы купаться идете?». – «Купаться». – «Ну, давайте, я вам помогу». И легонько подтолкнул ее в воду. А чтобы швырять ее, как Стенька Разин княжну – не было такого.

3 Впервые слышу, чтоб Наина выговаривала что-то моей жене. С тем же успехом она могла отчитывать и сухановскую жену: Лева пил с президентом не меньше моего.

4 У Ельцина, сколько б он не выпил, язык никогда не заплетался. Он просто начинал говорить громче и принимался нести всякую ерунду.

5 На эту операцию – по исправлению носовой перегородки – мы легли одновременно. Как только Ельцин стал отходить от наркоза, он улучил момент, когда Наина отвлеклась, явился ко мне в палату, и мы на радостях распили бутылку водки.

Глава девятая ГОЛОСУЙ ИЛИ…

В мае 1896 года, когда на престол входил новый помазанник божий Великий князь Николай Александрович, по Москве разнесся слух о чудесных подарках, которыми государь станет будто одаривать православный народ. На Ходынское поле, где воздвигнут был царский павильон, с самой ночи потянулисьподданные . Историки колеблются в точных оценках, но единодушно признают, что народу собралось невиданно – где-то под миллион.

Стояли долго. От тесноты и духоты в толпе начались обмороки. По рядам пошла паника. Возникшая давка была сопоставима с явлением апокалипсиса. В общей сложности затоптано и раздавлено оказалось 1389 человек.

Николай Александрович, узнав об этом, пришел в страшное расстройство. Но заранее намеченных торжеств отменять все равно не стал, и пока москвичи растаскивали по дворам обезображенные трупы, молодой государь премило забавлялся и вальсировал на роскошном балу…

Прошло без малого сто лет. 30 декабря 1994 года в Кремле тоже гремел бал: теперь уже новогодний. Специально для президента устроители придумали праздничную забаву: притащили весы и начали взвешивать гостей. Тому, кто окажется самым тяжелым, полагался приз – жареный поросенок.

Ельцин, как и ожидалось, потянул больше всех: 105 килограммов. Под раздавшиеся аплодисменты ему уже вынесли было тушку , но тут, словно чертик из табакерки, выпрыгнул откуда-то адвокат Макаров и побил президентский рекорд. С результатом в 122 кило Макаров увел из-под носа Ельцина приз. Он не сразу даже сообразил, какую грубую политическую оплошность совершил: всегда и во всем президент должен быть первым. Но было уже поздно…[31]

А в те самые часы, пока Ельцин и его окружение радостно отплясывали на веселом балу, в каких-то полутора тысячах километров от Кремля шли жестокие бои. Брошенная бездарными генералами на убой армия безуспешно пыталась овладеть чеченской столицей. В ночь на 31 декабря в Грозном погибло более полутора тысяч солдат и офицеров: его, Ельцина, подданных …[32]