Ельцин. Кремль. История болезни

«Все было так, как писали газеты, – подтверждает Светлана Михайловна, – Лев признавался потом, что едва не получил инфаркт. Утром, когда им надо было ехать в университет Гопкинса, он еле-еле сумел растолкать Ельцина и вытащил его из номера на себе. А Ельцин-то – весил ого-го!»[13]

МЕДИЦИНСКАЯ СПРАВКА

Алкогольная зависимость определяется как комплекс психических и соматоневрологических расстройств здоровья, связанных с регулярным употреблением алкоголя в опасных для здоровья дозах. Возникает патологически болезненное влечение к алкоголю.

1 октября 1989 года злополучная американская запись, вопреки причитаниям Ельцина, была все же показана по советскому телевидению. Это вызвало гнев и ярость нашего героя.

Борис Николаевич в очередной раз вступил в схватку с самим собой. С одной стороны, он активно ратовал за демократию и свободу слова. Но почему-то, едва только свобода эта касалась его личных интересов, вся демократическая шелуха разом слетала, и под ней обнаруживался панцирь типичного партократа с большевистскими замашками.

Что, в сущности, произошло? Журналисты засняли пьяные выходки популярного политика: не в кругу семьи или на частной вечеринке, а перед огромной аудиторией.

Сенсация? Ясное дело.

Попади в аналогичный переплет любой из западных его коллег, тот же Буш, которого он считал уже себе ровней, никто и лишних вопросов не осмелился бы задать. Запись эта – превратилась бы в главную национальную новость, обошла все мировые каналы, стала предметом всенародного обсуждения.

Но Ельцин талдычит, как пономарь: ни к чему это. Показывайте лучше другие съемки: из Чикаго, Филадельфии, а лучше всего – из Колумбийского университета. Я намного удачнее там получился.

Довольно странное восприятие свободы слова. Свобода – должна быть одинакова для всех. Попробуй он на Западе остановить подобный эфир: еще бы и из парламента отозвали, за грубейшее попирание демократии и конституции.

Но в понимании Ельцина демократично лишь то, что на пользу ему самому. Все остальное – происки диктатуры.

И на свет рождается очередная контрпропагандистская уловка. Оказывается, на пленке запечатлен вовсе не он.

Точнее, не так. Снят, разумеется, Ельцин, но сама запись подверглась якобы иезуитскому техническому монтажу.

«Где надо – замедляя на доли секунды изображение, а где надо – растягивали слова, буквы, – пишет Борис Николаевич. – Об этом мне сообщили видеоинженеры из Останкино. Они даже написали письмо, которое было передано в комиссию, разбиравшую предвзятое освещение в прессе моей поездки. Но, естественно, этот вопиющий факт с пленкой разбирать и проверять никто не стал. К тому же главная цель была достигнута: растерянные люди, их было немного, но они были, говорили – а может, он действительно был пьяный?.. Объяснять, оправдываться я считал неуместным».

Насчет оправданий и объяснений – Ельцин, как обычно, лукавит. (На встрече с избирателями в Доме кино в ноябре 1989 года он даже утверждал, что видеозапись была сделана… ЦРУ, и «по закону нашего телевидения не имеет права транслироваться в эфир, поскольку низкого качества».)

В той же «Исповеди…» он подробно описывает, что заторможенность его стала следствием транквилизаторов.

«Принятое накануне снотворное, – вторит патрону Суханов, – было сильнее его воли. Все его движения – вялые, заторможенные».

Широкую советскую общественность эти беспомощные объяснения вполне удовлетворили. Они полностью совпадали с бесчисленными мифами и легендами о всемогуществе коммунистического режима.

В те годы наивные граждане с легкостью готовы были верить в любую лабуду . В зомбирование и биороботов. В тотальное прослушивание. В чудесное воскрешение Гагарина, которого-де два десятка лет держали в закрытом дурдоме. В крыс-мутантов, терроризирующих столичное метро.

А уж – растянуть на экране звук, выставить нормального человека идиотом, при современном развитии техники – вообще пара пустяков.

Это явление с подачи ельцинского окружения получило название «эффекта Буратино».

Увещевания специалистов, что такое, в принципе, невозможно – никто и слушать не желал.

«Нет у нас такой аппаратуры, – объяснял председатель Гостелерадио Ненашев, – чтобы изобразить человека пьяным, если он на самом деле трезв. И никакое замедление звука тут не поможет – заметно будет. В телевизионной записи была представлена встреча, а не просто монолог… Технически невозможно… исказить манеру поведения и речи одного человека, не трогая других».

Ненашев говорил правду. Я сам проработал на телевидении ни один год и могу подтвердить, что подобные приемы – а уж в те стародавние времена и подавно – нечто из области фантастики. При растягивании фонограммы, голос Ельцина просто не совпал бы с его артикуляцией. Это походило бы на дубляж, и было бы заметно даже неспециалисту.