Ельцин против Горбачева, Горбачев против Ельцина

Впрочем, не всех его слова убедили. Кое-кто подумал, что к заговору может быть причастен и сам Горбачев, пусть даже не как главное действующее лицо. «Российская газета» писала в те дни:

«В нынешнем лидере страны диктатора мало кто предполагает. Но наша история полна примерами быстрой смены лидера. Может прийти другой, и он выполнит какую-нибудь «историческую миссию». Гарантий от этого практически нет».

Он предупреждал о готовящемся путче

Что на самом деле стояло за демаршем Шеварднадзе? Сам он позднее уверял, что предупреждал именно о подготовке путча. Так, в интервью телеканалу «Киев» 10 октября 2008 года (возможно, были и другие, более ранние, его выступления аналогичного содержания), объясняя, почему он, министр иностранных дел, знал то, чего не знал даже президент, Шеварднадзе сказал:

– Понимаете, у меня было много очень осведомленных сотрудников и знакомых (по-видимому, имелись в виду сотрудники МИДа, одновременно находившиеся на службе в лубянском ведомстве. – О.М.) Ведь как, допустим, готовили людей в КГБ? Приметив грамотных, умных ребят в средней школе, с ними начиная с восьмого-десятого класса уже работали: они взрослели, оканчивали Дипломатическую академию и становились агентами. Эти интеллектуалы буквально всё знали, поэтому у меня было больше информации, чем у Горбачева. Горбачев, допускаю, о путче не ведал, но я-то был в курсе и, когда подал в отставку, сделал известное предупреждение.

Если быть точным, он сначала заявил об угрозе установления диктатуры и лишь потом – об отставке. Но это, разумеется, несущественно.

Непонятно все же, почему Шеварднадзе, располагая такой важнейшей информацией, не прибег к самым эффективным способам противодействия – не передал эту информацию лично Горбачеву, с упоминанием конкретики (фамилий, намечаемых сроков переворота и т.д.), а выступил публично и довольно неопределенно.

Подозреваю, ничего конкретного он все же не знал, знал обо всем лишь приблизительно, больше догадывался…

Вместо договора − постановление

Хотя выступление Шеварднадзе всех взбудоражило, продолжалась и дискуссия о проекте Союзного договора.

«Российская газета» так писала об итогах обсуждения:

«Если суммировать все сказанное в прениях по проекту Союзного договора, а главное, суммировать весомость аргументов «за» и «против», то вывод будет однозначным − предложенный проект неприемлем».

Тем не менее, в выступлении председателя Совета Национальностей союзного парламента Рафика Нишанова, который подвел итог дискуссии, прозвучало скорее обратное: он расценил ее «как плодотворную, конструктивную, с большим продвижением вперед».

− Полезным было многообразие взглядов, позиций, − сказал Нишанов. − Работа над проектом в основном завершена, в субботу он будет роздан делегатам, а в понедельник документ можно и принять.

Рафик Нишанович был известен как человек, для которого главным было − подавать все в максимально обтекаемой и оптимистичной форме, обходя какие бы то ни было острые углы.

Однако проект Союзного договора так и не был принят − ни в понедельник, как планировал Нишанов, ни во вторник, ни в среду… Союзному договору предстояла еще долгая и трудная судьба.

Вместо Союзного договора было принято постановление об общей концепции этого договора и порядке его заключения. В нем говорилось, что обновленный Союз должен быть основан на волеизъявлении самих народов.

Чтобы выявить эту волю, Съезд, по предложению Горбачева, решил провести всесоюзный референдум − спросить трудящихся, желают ли они жить в этом самом едином обновленном Союзе или им хочется чего-то другого.

Съезд избрал также (правда, лишь со второй попытки) вице-президента этого будущего единого и обновленного Союза (кто бы сомневался, какими будут результаты плебисцита) − «зрелого политика, способного участвовать в обсуждении и принятии важных решений государственного масштаба», как его аттестовал Горбачев, − Геннадия Янаева.

Что-то быстро Горбачев переключился с одной кандидатуры вице-президента на другую – с Шеварднадзе на Янаева. Не уверен, что о первом он думал всерьез. Шеварднадзе – крепкий, самостоятельный политик. Такой на посту вице-президента не нужен. Это номинальная, декоративная должность. Должность чиновника по особым поручениям, не обладающего никаким политическим весом. Так что Янаев, скромный профсоюзный деятель, только что произведенный в члены Политбюро, не входивший даже в ближний круг президента, тут в самый раз.

Пройдет чуть более полугода, и этот «зрелый политик» в полной мере проявит свою зрелость, возглавив – пусть, формально, – государственный переворот.