Ельцин против Горбачева, Горбачев против Ельцина

Потом Горбачев уехал в Москву, стал секретарем ЦК по сельскому хозяйству.

Ельцин (в книге «Исповедь на заданную тему»):

«Когда его избрали секретарем Центрального Комитета партии, я подошел и от души пожал [ему] руку, поздравил. Не один раз затем был у него, потому что сельское хозяйство в Свердловской области, в зоне неустойчивого земледелия, шло непросто.

Когда я заходил в его кабинет, мы тепло обнимались. Хорошие были отношения. И мне кажется, он был другим, как только приехал работать в ЦК, – более открытым, искренним, откровенным. Ему очень хотелось поправить дела в сельском хозяйстве, он много работал и держал связь с республиками, областями».

Начало охлаждения

Вскоре, однако, произошел случай, который, как считает Ельцин, возможно, стал началом «некоторого похолодания» его отношений с Горбачевым. В Свердловск приехала очередная комиссия из ЦК – проверять положение дел на селе. Отметили и плюсы, и минусы. Однако, как считает Ельцин, в подготовленной справке были допущены и «явные искажения». Секретариат ЦК, в отсутствие Ельцина (что его особенно возмутило), принял соответствующее постановление. В нарушение всякой «партийной дисциплины» Ельцин оспорил некоторые утверждения, содержавшиеся там.

В ЦК было доложено:

«Товарищ Ельцин необъективно оценил недостатки в области, не согласился с некоторыми выводами комиссии и после постановления Секретариата ЦК КПСС (какой ужас! – О.М.) высказался против отдельных его положений, тем самым нарушив дисциплину…»

Иными словами, дело не в том, прав Ельцин или неправ, а в том, как это он вообще осмелился возражать «товарищам из ЦК» вместо того, чтобы встать по стойке «смирно» и покорно принять к сведению сделанные замечания.

Пришлось ехать в Москву. Побывал он, естественно, и у Горбачева как главного по сельскому хозяйству. Ельцин дает весьма любопытное описание этой их встречи:

«Он встретил, как будто бы ничего и не произошло, мы поговорили, и уже когда я уходил, он мне говорит: «Познакомился с запиской?» – с каким-то внутренним чувством неодобрения моих действий. Я говорю: «Да, познакомился». И Горбачев сказал сухо, твердо: «Надо делать выводы!» Я говорю: «Из постановления надо делать выводы, и они делаются, а из тех необъективных фактов, изложенных в записке, мне выводы делать нечего». – «Нет, все-таки ты посмотри»…»

Великолепно разыгранная сцена, не правда ли? Я имею в виду – Горбачевым разыгранная. Он не желает вникать в детали, с чем там Ельцин не согласен в выводах комиссии, но напоминает ему: эти выводы – закон, и он, Ельцин, следуя все той же «партийной дисциплине», обязан устранить отмеченные недостатки, тут не может быть никаких разговоров: «Нет, все-таки ты посмотри»…»

Ельцин, кстати, отмечает, что Горбачев со всеми на «ты», абсолютно со всеми:

«Я не встречал человека, к которому он бы обратился на «вы». Старше его в составе Политбюро – и Громыко, и Щербицкий, и Воротников, – он всех на «ты». Или это недостаток культуры, или привычка, трудно сказать, но, когда он тыкал, сразу возникал какой-то дискомфорт, внутренне я сопротивлялся такому обращению, хотя не говорил ему об этом».

Забавно, что в бескультурье Горбачев как раз всегда обвинял Ельцина.

Впрочем, я не уверен, что горбачевское «ты» – это проявление бескультурья, невоспитанности. Такое обращение было распространено в партийных кругах. Оно как бы означало особую доверительность в отношениях между «товарищами по борьбе». Вот с другими, вне нашего тесного круга, мы – «на вы», а в своем тесном кругу – «на ты»: ты, Иван Иванович, ты, Петр Петрович…

Правда, по инерции, по привычке Горбачев нередко употреблял «ты» и по отношению к «посторонним», но опять-таки, если и не в знак партийной близости, то – без всякого пренебрежения, напротив – с самыми добрыми чувствами. Привык их так выражать.

Что касается «истории с запиской», упрямство и непочитание «партийной дисциплины», проявленное здесь Ельциным, уже тогда должны были бы насторожить Горбачева, заставить его призадуматься в тот момент, когда Ельцина решили пригласить на работу в ЦК. Тем паче, что против Ельцина было и кое-что другое. Решительно возражал, например, против перевода Ельцина в Москву член Политбюро Николай Рыжков…

Ельцин едет в Москву

Как бы то ни было, 3 апреля 1985 года, менее чем через месяц после того, как Горбачев стал генсеком, Ельцина пригласили на работу в столицу – заведующим отделом строительства ЦК. Приглашение передал секретарь ЦК, кандидат в члены Политбюро Владимир Долгих (тот самый, который сравнительно недавно, уже в наше время, всплыл как глава какой-то ветеранской организации, возмутившейся тем, что в Москве на Ленинградском проспекте напротив гостиницы «Советская» появилась шашлычная с вызывающим названием «Антисоветская»).

Поначалу Ельцин отказался. Геннадий Бурбулис (в разговоре со мной в ноябре 2010 года):