Элвис Пресли: Реванш Юга

Самое большое наслаждение Паркеру доставлял даже не разбухающий счет в банке, а удовольствие помыкать своим ближним. Он дошел до того, что унижал прессу, вынуждая журналистов платить за билеты на концерты Элвиса. Все средства были хороши, чтобы увеличить известность его артиста, а тем более чтобы загребать деньги, — абсолютное выражение власти. С ростом количества фан-клубов пришлось открыть в пригороде Нэшвилла офис на двадцать человек, чья работа состояла в том, чтобы распечатывать письма, которые каждый день приносили мешками, и подсчитывать долларовые купюры, которые присылали желающие получить фотографию с автографом.

Благодаря невероятной популярности Элвиса полковник был способен вымогать у организаторов концертов гонорары, становившиеся в буквальном смысле слова астрономическими по мере сокращения гастролей. Если Дин Мартин и Джерри Льюис запрашивали по 10 тысяч долларов за вечер, полковник требовал 25 тысяч, чтобы подчеркнуть свое превосходство, как объясняет его бывший компаньон Оскар Дэвис. «Ни разу не случалось, чтобы организатор получил больше денег, чем полковник. Он всегда просчитывал всё так, чтобы организатор получил меньше всех».

С видом искушенного балаганного зазывалы Том Паркер объяснял всякому встречному и поперечному, что несоразмерность и контраст — два источника успеха. Соединив эту теорию со своими экономическими познаниями, он следил за тем, чтобы артисты, выступавшие перед Элвисом — жонглеры, акробаты, певцы кантри третьего разряда, — не оправдывали законных ожиданий публики; помимо того что такая политика сокращала его расходы, он мог быть уверен, что нервное возбуждение тинейджеров достигнет своего предела к моменту выхода на сцену Пресли, и реклама обеспечена.

В глазах полковника, долгое время торговавшего леденцами среди аттракционов, нервом войны всё же была торговля сувенирами, которую он забрал в свои руки. Едва завязав отношения с Ар-си-эй-Виктор, он настоял на том, чтобы за ним сохранили права на имидж Элвиса. В этой области он был непревзойденным мастером. Начать хоть с продажи фотографий с автографами: очень скоро он отнял ее у Билла Блэка, для которого она была прибавкой к зарплате, намеренно удерживаемой Паркером на самом низком уровне. На гребне успеха, когда пластинки Элвиса распродавались миллионами, а подростки толпами ходили на его фильмы, полковник не устоял перед соблазном лично встать в дверях во время нескольких концертов, которые он еще наметил, предлагая портреты Пресли на глянцевой бумаге по 50 центов штука.

Это стало лишь самым анекдотичным проявлением технологии, разработанной Томом Паркером. Кино и телевидение взялись навязать обществу потребления старые рецепты, истрепанные с прошлого века миром цирка, экономика которого частично основывалась на продаже побочных продуктов. Подхватив идею сувениров, рассчитанных на детскую аудиторию и изображавших героев мультфильмов или комиксов, Паркер создал летом 1956 года компанию, помогавшую ему обращать в деньги имидж Элвиса с помощью фирмы «Саперстейн и компаньоны» — крупного производителя рекламных объектов.

Впервые подобная операция была направлена на тинейджеров, но развитие покупательной способности подростков гарантировало ей немедленный успех: к концу 1957 года от операции рассчитывали получить прибыль в 50 миллионов долларов. Как и следовало ожидать, полковник и его артист получали от пяти до десяти процентов от этих доходов, в зависимости от предмета. От носков до пижам, от браслетов-талисманов до гитар, от черных джинсов до двухцветных мокасин, от губной помады «Heartbreak Pink» и «Hound Dog Orange» до туалетной воды «Элвис» — лицо и имя Пресли очень быстро вышли за музыкальные рамки и наводнили повседневную жизнь через универмаги и каталоги с доставкой товаров по почте. Поскольку единственной религией Паркера был цинизм, он дошел до того, что запустил в продажу значки «Ненавижу Элвиса» для заклятых врагов его певца, которые, не зная того, пополняли его доходы.

Эта новаторская концепция коммерческой эксплуатации популярного певца, какой бы прибыльной она ни была, не всем пришлась по нраву. В частности Элвису. Равнодушный к деньгам, он не мог стерпеть, что его искусство обращают в дешевый товар. Адский ритм работы, навязанный ему агентом в первой половине 1956 года, даже вызвал короткий бунт. Но полковник быстро его подавил; сознавая, насколько Элвис подвластен главным фигурам из своего окружения, он симулировал сердечный приступ и на несколько дней заперся в своей комнате под присмотром врача, пока Элвис, страдая от чувства вины при мысли о том, что мог свести в могилу человека, бывшего ему как отец, не покаялся.