Элвис Пресли: Реванш Юга

В 1958 году Корея перешла в разряд дурных воспоминаний, и поколение рок-н-ролла состояло по большей части из хулиганистых и шовинистически настроенных молодых граждан, чей патриотизм сильно отличался от критического взгляда, каким будущие «дети цветов» будут смотреть на войну во Вьетнаме десять лет спустя. Пока до студенческих волнений конца шестидесятых было еще далеко. Чернокожий активист и основатель «Черных пантер» Элдридж Кливер напишет о них: «Отличительные черты молодых белых бунтарей, которые больше всего пугали старшее поколение, — длинные волосы, новые танцы, любовь к негритянской музыке, курение марихуаны, мистическое отношение к сексу, — стали орудиями их бунта». Как мы видим, поколение Вудстока довело до крайности культурные особенности рок-н-ролла. И хотя Элвис неосознанно приоткрыл ящик Пандоры, он поспешил захлопнуть его, послушно отправившись служить, в связи с чем Джон Леннон скажет: «Элвис умер в тот день, когда ушел в армию».

После отъезда журналистов и полковника жизнь в казармах Форта Гуд быстро вошла в свою колею, хотя в первую неделю на базу поступило несколько сотен телефонных звонков и две тысячи писем от фанатов. Официально к рядовому Пресли относились так же, как к остальным; в действительности все было несколько иначе: Анита Вуд получила разрешение навещать человека, которого пресса часто представляла ее женихом. Она виделась с ним каждый вечер после учений и по выходным, даже поселилась у сержанта Элвиса Билла Норвуда. За этим исключением Пресли был образцовым новобранцем: рано вставал, повиновался старшим по званию и шел впереди своего взвода во время марш-броска, которым закончилась двухмесячная «школа молодого бойца».

Застигнув новобранца оплакивающим свою карьеру, которую он считал окончательно порушенной, сержант Норвуд понял, насколько велико отчаяние Элвиса, и старался всеми силами вдохнуть в него мужество и призвать к выполнению солдатского долга. Только примерное поведение позволит ему выносить грубые шутки других призывников, постоянно смеявшихся над его пластинками, фильмами и обожанием девчонок, которые мгновенно сбегались, стоило ему высунуть нос на улицу.

По традиции после двух месяцев «учебки» Элвис получил двухнедельный отпуск и съездил к родным в Мемфис. Несмотря на ежедневные звонки в Грейсленд, он не был морально готов найти мать в состоянии нервного истощения: Глэдис узнала, что Элвису предстоят еще четыре месяца учебы в Форте Гуд, а затем отправка в Германию. Для миссис Пресли жизнь развивалась по наихудшему сценарию, и Элвису стоило величайшего труда ее успокоить, пообещав вызвать ее в Форт Гуд при первой возможности. Тем временем он возобновил ночные вылазки в «Рейнбоу», жалея о том, что не сможет провести больше времени с Анитой, которая уехала на несколько дней в Нью-Йорк, чтобы записать свою первую пластинку. Вечером 4 июня он вместе с Глэдис и Верноном побывал на предпремьерном показе «Короля Креола», представленного на афише как «фильм, сердце которого бьется в ритме современной молодежи».

Во время этой краткой передышки певец не мог располагать собой так свободно, как ему хотелось бы. Руководство Ар-си-эй дало понять полковнику, что запасы быстро истощаются; переиздав в марте главные хиты Пресли в альбоме «Золотые записи Элвиса» и распродав в апреле больше миллиона экземпляров «Wear My Ring Around Your Neck» («Носи мое кольцо на шее»), компания готовилась выпустить песни из «Короля Креола» на двух долгоиграющих пластинках, один альбом и одну «сорокапятку». Это была уловка, чтобы держать фанатов в напряжении, рискуя поселить в них некоторое разочарование. Ар-си-эй предложила полковнику обустроить в Грейсленде частную студию звукозаписи, чтобы Элвис мог записывать новые песни во время отпусков, но это предложение осталось на бумаге.

Зато Том Паркер нехотя согласился отправить Элвиса в Нэшвилл вечером 10 июня на единственный сеанс. Стив Шоулс воспротивился участию Скотти Мура и Билла Блэка, которым отказывал в способностях, и Пресли встретился в студии с патриархом кантри гитаристом Шетом Эткинсом, пианистом Флойдом Кремером, ударником Д. Дж. Фонтаной и группой «Джорданерс». В тот вечер удалось записать не менее пяти новых песен — настоящий рекорд для артиста, привыкшего делать записи не торопясь; Шоулс сам наращивал темп, зная, что у Пресли больше не будет возможности вернуться в студию до самой демобилизации весной 1960 года.