Эм + Эш. Книга 1

— А как? — прошептала Наташка Капитонова с придыханием.

— А нам почему не рассказала? — снова Светка, теперь уже с укором.

Я заметила, как Алька, наблюдая за этой сценой со своей пятой парты, состроила презрительную гримасу, что меня несколько покоробило. Ну да, эта троица ведёт себя порой по-идиотски и их совместное навязчивое увлечение Шаламовым напоминает коллективный психоз. Но, чёрт возьми, какое она имеет право их судить? Чем её, тоже, между прочим, неотвязное, увлечение Петровым выше, лучше или достойнее? Тем, что она одна его любит? Так там, извините, и объект поплоше. Или тем, что она не трезвонит всем и каждому о своих чувствах? Может, всем и каждому и не трезвонит, зато мне из года в год, изо дня в день без умолку о нём одном…

Я вообще-то с ней хотела помириться. Всё это время мне было не по себе из-за нашей размолвки, я даже немного заскучала по её рассказам о Петрове. Дважды пробовала заговорить как ни в чём не бывало — по сути ведь мы не ссорились, но оба раза Алька аккуратно увильнула от разговора. Тогда я решила не давить, а подождать, когда сама остынет. И сейчас, увидев её злую гримасу, подумала, что правильно решила. С обиженным и озлобленным человеком всё равно конструктивный диалог невозможен.

— Ну так что? Колись! — донимала меня Черникова.

— Да нечего рассказывать. Не знакомилась я с ним.

— Но он с тобой поздоровался!

— Ну, мы же соседи, — неопределённо дёрнула я плечом.

Дурочки, не знают просто, что это вовсе не приветствие было, а издёвка.

После уроков наткнулась в вестибюле на Тимашевскую. Та явно крутилась без дела. Прямо томилась в ожидании. Значит, где-то поблизости Боря. А раз она к нему не подходит, значит, он не один, а в окружении одноклассников. И точно — вышла из школы, а парни из 11 «В» дружной стайкой расселись на перилах перед дверью. Гулевский и Белевич даже курили. Смело, учитывая, что курение на территории школы под запретом, а отец рьяно блюдёт, чтобы его запреты не нарушались. Боря, может, тоже курил, не знаю, не успела заметить, потому что Шаламов — он один не сидел, а стоял рядом — вдруг выдал:

— А как твоя фамилия?

Я даже не сразу сообразила, что это мне. Потому что мы действительно не общаемся и не общались, ну и к тому же мою фамилию в нашей школе знают все с первого по одиннадцатый класс. Или он не в курсе, что директор — мой отец? В общем, я растерялась, а этот продолжил в своём духе:

— А день рождения у тебя когда?

— Тебе зачем? — насторожилась я.

— Интересно, — говорит с кривой улыбочкой. — А то ты про меня уже всё узнала, а я — нет.

Мне аж нехорошо стало. Вот же он придурок! Он что теперь, всякий раз собирается тот случай мне припоминать? Кто-то из парней хохотнул, потом ещё один.

— Да отстань ты от меня! — вдруг рассердилась я, чувствуя, как снова краснею. Он хотел ещё что-то сказать, но помощь пришла откуда не ждали: на крыльцо вышел Андрей Геннадьевич и, завидев в меня, вцепился мёртвой хваткой.

— Майер! Эмилия! Ты слышала, что я сегодня на уроке говорил? А то ты в последнее время какая-то рассеянная стала. Всё у тебя в порядке?

Я кивнула:

— Всё в порядке. Слышала.

— Значит я на тебя рассчитываю?

Я снова кивнула. Хотя, признаться, никакого желания участвовать в этих товарищеских встречах у меня не было. Но раз уж пообещала, нельзя же подводить людей. Андрей Геннадьевич потрусил через школьный двор, потом оглянулся и крикнул мне:

— Сегодня в семь! Не опаздывай!

Я кивнула в третий раз и искоса взглянула на Шаламова. Он всё ещё пялился на меня. Даже я бы сказала — изучал, как какую-то любопытную букашку. И где свою Шестакову потерял? При ней, наверняка, не стал бы ко мне цепляться.

— Что? — с вызовом спросила я. — Все ещё интересно, какая у меня фамилия?

— Да нет, я ж не глухой, — ответил он.

— Какое счастье, — буркнула я, спускаясь с лестницы, и не оборачиваясь, устремилась к воротам.

Странное дело, я впервые сегодня ничуть не волновалась в присутствии Бори. Правда, я его и не видела, можно сказать. Он сидел на перилах с самого краю, у колонны, и Шаламов его заслонял. Но всё равно раньше само осознание, что он близко, выбивало почву из-под ног. А тут — вот он, но я… я даже забыла на какой-то миг, что Боря здесь. Я реагировала только на Шаламова. Это какой-то парадокс. Нонсенс.

До вечера я старательно делала уроки, потому что последние дни расслабилась и подзапустила. Долго вникала в химию, перечитывала не только заданный параграф, но и предыдущий, и в конце концов разобралась. А в семь часов как штык была в спортзале. Сначала двигалась лениво, на автомате. Андрей Геннадьевич то и дело понукал меня: «Хватит прохлаждаться! Включайся!». Но постепенно я втянулась, а уж когда вышла на подачу, так и вовсе оказалась в своей стихии. Подачи всегда были моей самой сильной стороной. Причём стабильно. Лёшка Назаров и Денис Кравченко из 10 «Б» очень неплохо подают силовые, но часто уходят в аут, а планеры и вовсе не умеют.