Эм + Эш. Книга 1

В любом случае, нельзя, чтобы она пошла с нами. Я сказал Борьке, что сам её позову. Тот посмотрел на меня с такой щенячьей благодарностью, что мне аж неловко стало. Потому что звать её я, разумеется, не собирался. А после уроков типа «передал», что она никуда не пойдёт.

— Вообще без вариантов? — загрустил Борька.

— Сказала, что я — идиот, раз такое посмел ей предложить.

Борька совсем скис, а потом вдруг выдал:

— Я Надьку Тимашевскую тогда позову.

— А ты столько выпьешь? — пошутил я.

— Не ну а чо? Одному мне, что ли, сидеть, пока вы там будете…

— Так пацаны будут. Почему один-то?

— А вдруг они тоже с кем-нибудь придут?

В общем, позвал Борька эту Тимашевскую, и она, само собой, согласилась. Давай что-то щебетать, по-дурацки хихикать, брр. Хорошо, хоть у Борьки хватило ума отослать её, а то она, по ходу, вознамерилась таскаться за нами до самого вечера. Хотя мы никуда и не ходили, проторчали у меня почти до шести, а потом двинули в школу.

* * *

Я никогда волейболом особо не интересовался. Вот баскет — другое дело, а волейбол… Но тут, должен признать, игра получилась зрелищная. И Майер была крута во всех смыслах. Выглядела — вообще шикарно. Лицо разгорячённое, глаза блестят, ноги — от ушей. Понимаю Борьку. Я, правда, в одном моменте пошутил неудачно, когда она упала. Ей, наверное, больно было, а тут ещё я с тупыми шутками.

После игры все наши рванули махаться, а я малодушно свинтил. Поднялся на третий этаж, пока все в кипише. Думал, отсижусь там минут двадцать, пока толпа рассосётся, а потом домой. Не то чтоб я сдрейфил, просто мне это ни к чему. Во-первых, ту историю мне ещё не простили. А, во-вторых, плевать я хотел на химичей и всю эту мышиную возню. А драться ради того, чтобы драться — это тупо и ничуть не весело.

Я смотрел из окна в коридоре третьего этажа, как народ сбивается в кучки и сваливает куда-то за школу. Когда почти все разбрелись, я спустился во двор. Бойня, как я понял, должна была состояться на каком-то пустыре, но, видно, кто-то не утерпел, потому что у самых ворот развязалась потасовка. Ещё в вестибюле я слышал крики, но не сразу понял, что к чему.

Наверное, если б дрались чуть в стороне от ворот, я бы просто прошёл мимо, но вся эта куча-мала загородила дорогу, и мне пришлось вмешаться. Тем более там не дрались, там толпой избивали одного. Точнее, одну. Когда я наклонился и увидел, что на земле лежала Эмилия… короче, девкам тем крупно повезло, что они уже успели сбежать.

Мы зашли в школу, чтобы мало-мальски почиститься. Ну и хотелось удостовериться, что никаких страшных ран у неё нет. Ран-то, может, и не было, только нос разбит да губа рассечена, но всё равно я как взглянул на неё при свете, так внутри как будто что-то оборвалось. Дико захотелось обнять её, ну и сказать что-нибудь доброе, но все эти нежности… не умею я, не моё это. А потом она так посмотрела, что меня едва не перемкнуло. В последний момент опомнился.

Потом не спал полночи. Всё думал — может зря я остановился? Так и видел взгляд её дурманящий, губы неестественно красные, прямо какое-то наваждение. Представлял, как бы это могло быть и сам же себя одёргивал: «Ты — извращенец. На ней места живого не было, губы в кровь разбиты. О чём ты думаешь?». Ещё Боря этот с грустными глазами так не вовремя вывалил на меня свою тайну.

* * *

В субботу с утра нас загнали в рекреацию драить стены и заклеивать окна. Распоряжение Дракона, чтоб его. Хорошо хоть Толян Белевич притащил с собой кассетник, под музон махать тряпкой было не так тоскливо. В принципе, вообще тоскливо не было. Вспомнили вдруг детство и стали играть в «сифу». Девчонки, которые сначала прилежно трудились и поглядывали на нас с укором, потом тоже вовлеклись. Так мы и бесились, пока не появился Дракон и не наорал на нас. Псих.

После его воплей намывать стены тем более не тянуло. Так что мы прихватили с собой мою Иру, двух её одноклассниц и пошли к Борьке. По дороге пацаны завернули к какой-то бабке и взяли у неё за сущие копейки четыре бутылки самогона.

— А мы не погорячились? — спросил я, глядя на мутную жижу. Сроду самогон не пил.

— Ты чо? Ещё за добавкой побежим, — гоготнули пацаны.

До Борьки идти — это тоже, скажу я, немалый труд. Он — герой просто, такие дистанции накручивать каждый день.

Жил он в деревянном доме на две квартиры. Понятно — без удобств. Эти самые удобства находились в огороде за домом. Деревянная будка с дырой в полу. В дыру лучше не заглядывать — зрелище не для впечатлительных.

Расположились мы на кухне. Борька подсуетился, поставил на стол стопки и вилки, накромсал чёрного хлеба, сала, варёной колбасы. Потом совершил такой манёвр: откинул половик, затем доски и нырнул в образовавшийся квадрат в полу. Через минуту на краю квадрата появились две трёхлитровые банки — с солёными огурцами и ещё с чем-то сероватым.

— О, грибочки! — обрадовался Белый. — Нынешние?