Эмблема печали

— Драку из ресторана привезли, из «Колумба», — сказал человек от двери. Он подсматривал за происходящим в отделении через какую-то незаметную щелочку. — Сейчас менты эту бабу раздевать будут. Они мастаки, я тебе скажу, на это дело!

Прислушавшись, Коша уловил за дверью знакомые голоса. Не сразу, но ему удалось припомнить имя девицы. Встав на колени возле двери, Коша плечом отжал мужика и пристроился глазом к щели. Мужик зашипел, но в драку не полез.

— Ладно, — сказал он. — Будем смотреть по очереди. Только уговор, ты мне будешь пересказывать, а я тебе! Смотри, смотри!.. Секс бесплатный!

Электрические часы в дежурке показывали без десяти четыре. За окном сверкала острым серпиком сентябрьская луна, будто вымытая дождевыми струями. Участников и свидетелей драки привезли на двух больших автобусах только к половине пятого, но несколько раньше в отделение вошли те, кого доставили на патрульных машинах. Дежурный, как обычно к этому времени, начинал засыпать. Он никак не желал мириться с тем, что преступность в городе вместе с ним засыпать не хочет, пил растворимый кофе, нервничал и очень злился.

— Имя! — спрашивал он, тупо глядя сквозь стекло на очередного задержанного.

— Лидия!

— Нехорошо, девушка! Зачем же вы спиртом нос декоративного корабля полили! Нехорошо… — Несмотря на большую дозу кофе (скомканные золотистые пакетики валялись уже по всему рабочему столу), полусонный дежурный видел лицо женщины смутно, оно то наплывало, то пропадало. Так же пропадала связность в голове самого дежурного. — Теперь мы вас посадим! Посадим!..

— Да не, то не она полила нос корабля, то другая — возникая сбоку от женщины, сообщил неугомонный Пращук. — То ж свидетель происшедшего. Двое их, свидетелей, только. Обвиняемых я насчитал сорок пять человек, а еще сколько смылись?! А свидетелей двое!

— А где эта поливальщица? — спросил дежурный.

— Главную дамочку мы как раз и не взяли, — совершенно не сонным, сытым голосом объяснил Пращук. — Представляешь себе, от нее муж неделю назад ушел, гомосеком оказался, скрипач его какой-то столичный соблазнил, так она залезла на карниз прямо поверх сцены и стала водкой музыкантов поливать.

— Спиртом, — поправил дежурный и, заглянув в листок протокола, сам себе подтвердил: — «Спиртом поливала музыкантов, — его палец скользил по строке. — В результате чего произошло возгорание одежды певца во время исполнения лирической песни».

— Ну, пусть спиртом, — согласился Пращук, совсем уже оттесняя Лиду. — А певец этот сам виноват, пьянь, прикурил и спичку бросил!

— Зажигалку. В протоколе написано — зажигалку.

— Так тот же протокол я и составлял. Точно, зажигалку бросил и загорелся со спины!

— И куда стерва эта делась? Сбежала? — спросил дежурный, пытаясь найти ответ на свой вопрос в протоколе. Он даже перевернул листок и посмотрел его на просвет. Но в протоколе ответа не было.

— Не, врачи ее задержали. Обгорела сама сильно.

Сквозь щелочку разглядывая скамейку для задержанных, Коша сосредоточился на юнце. Этот длинноволосый тощенький мальчишка хорошо запомнился ему. Коша еще в поезде удивился, что его так и не обшмонали. Мирный не дал. Рядом с мальчишкой сидела девушка, также ехавшая в вагоне, в одном купе с Глобусом. Еще одна знакомая девушка с порезанной щекой стояла, пригибаясь, возле стены. Коша принюхался, сквозь запах мочи и пота отчетливо щекотал ноздри запах крепкого кофе.

— Раздевают? — в самое ухо спросил любитель стриптиза.

— Нет!

— А что они? Бьют?

— Разговаривают! Кофе кушают, сволочи!

Запах кофе неприятно напоминал о нынешнем незавидном положении. Запястья в браслетах горели.

— Не та смена! — сказали огорченно за спиной Коши. — В этой раздевать, наверное, не будут. В этой только морду бить умеют. Я посплю пока лучше… Но если что интересненькое, ты, парень, меня пихни! Пихнешь?

— Пихну! — шепотом пообещал Коша.

— Свидетели потом! — сказал дежурный. — Виновники есть?

— Грузят… Человек сорок, не меньше, два автобуса загрузили. Но пока еще не привезли. Если только вот эта. — Рука милиционера подтолкнула несчастную Маргариту, и та оказалась перед окошечком дежурного. — С нее началось! Семь свидетелей подтверждают.

— Бабы небось одни подтверждают?

— Ясно, бабы. Кто ж еще?

— Имя! — сказал дежурный, и перед глазами его опять помутнело. — Слушай-ка, Пращук, мне на минуточку выйти надо, башка что-то болит. Ты ее пока оформляй потихонечку, я сейчас. — Он вышел из-за своей перегородки и направился, пошатываясь, по коридору. — Сейчас вернусь, умыться надо!

Просунув толстые пальцы под узел галстука, Пращук расстегнул верхнюю пуговицу рубашки и, чуть покачиваясь, встал перед Маргаритой, ощупывая девушку сперва только глазами.

— Колющие, режущие предметы есть? — спросил он ласковым голосом. — Огнестрельное оружие? Яды?

Маргарита отрицательно покачала головой и зачем-то прикрыла ноющую ранку у себя на щеке.

Склонившись к уху Алексея, Лида шепнула:

— Нужно что-то сделать, иначе ее искалечат!

Алексей почти незаметно для глаза пожал плечами.

— По-моему, ей самой нравится, — сказал он. — Социальная игра по Берну. Красная Шапочка и серый волк.