Эмбрион. Начало

– Прими нашу помощь, крылатый брат! Во имя Вечного Цветка и Великого Леса, – возвестил пророк. Голос его звучал важно, с чувством.

Кат понял, что его аккуратно кладут на шероховатую поверхность, раскидывают в стороны непослушные руки, раздвигают ему ноги. Оставляют лежать этой нелепой морской звездой и уходят, один за другим.

После этого – скрежет вновь заворачиваемых гаек и блаженная тишина. Один явный плюс – никто не читает ему проповеди. Кат отключился, словно кто-то нажал невидимую кнопку или выдернул штекер.

7. Подводный царь

– Волков? Заходите, заходите…

Кабинет начальника Базы-2 подавлял своими размерами. Квадратов пятьдесят, не меньше. Кат видел помещения огромнее только в цехах левобережных заводов. Понятно, что здесь устраивались совещания – вот и стол, приставленный встык к рабочему месту самого полковника. Череда стульев, аккуратно, до спинок, придвинутых к столу. За спиной Фомина висел портрет последнего президента в тяжелой позолоченной раме.

Гарант стабильности слегка косил, что неудивительно. Не фотография же, полноценное полотно кисти кого-то из былых армейских умельцев. В углу, под прозрачным саркофагом, стояло свернутое знамя части: одиночные буквы, золотые кисти и тяжелый шелк. Наверное, красиво. До выпуска Кат не доучился, а по другим поводам знамя вынимали редко.

Все было строго и солидно, только вот мокрое пятно на потолке выбивалось из ряда символов власти и спокойствия. Пятну было глубоко по барабану все – и косящий портрет, и знамя, и сам начальник кабинета и окрестностей. Вторая вещь, которую не совсем ожидаешь увидеть в армии, были часы с кукушкой на стене. Они довольно громко тикали, на толстых цепочках покачивались две стилизованные под еловые шишки гири. Механизм словно говорил всем своим видом – жизнь продолжается. Так, как это нравится хозяину кабинета. Недовольные могут быть свободны: упал – отжался.

– Присаживайтесь, Александр. – Полковник снизошел до того, чтобы привстать с кресла и махнуть рукой на стулья. – Выбирайте любой, но поближе. Ненавижу кричать, а разговор у нас серьезный.

Исчерпав всю армейскую любезность по отношению к чужаку, Фомин сел обратно. На столе лежали стопка бумаг, карандаши, какие-то папки. Обычная рабочая атмосфера. Кат, правда, попал в такую впервые. Если не выходить из кабинета, то и не поверишь, что почти над головой радиоактивное водохранилище, а высшей ценностью у оставшихся в живых являются обыкновенные автоматные патроны.

– Благодарю, – блеснув в ответ позабытым воспитанием, сказал Кат. Отодвинул стул наугад и сел. – Разрешите просьбу?

– Закурить? – предположил с недовольным лицом полковник.

– Нет-нет, я не курю. Обращайтесь ко мне Кат, пожалуйста. Привычка. Я уже и отвык, что я Александр, а фамилия и вовсе лишняя.

Фомин задумался, вертя в пальцах карандаш. То ли неожиданная просьба так выбила из колеи, то ли забот у начальника Базы было слишком много.

– Кат? Почему именно – Кат? Впрочем, не важно. Как хотите. Я вас вызвал сюда…

– Вызывают не так, – слегка надавил сталкер. – Меня задержали в убежище, без всяких причин, по подписанной вами бумажке. И привезли под конвоем.

– Не бумажке. Приказу за моей подписью, – слегка разозлился полковник. Он не ожидал, что разговор сходу пойдет не туда. Когда тебе двадцать лет козыряют в ответ на любое указание, сложно встретить другое мнение.

– Я вам не подчиняюсь. С Базы меня депортировали, если помните. По такому же приказу за вашей подписью. – Последние слова Кат выделил. Ругаться не хотелось, но этот барбос должен понять, что перед ним не новобранец с лысыми погонами. Да и вообще не его человек.

– Волков… То есть Кат… Давайте не будем вспоминать прошлое? Вы были виноваты, избили своего товарища, напали на офицера… Приговор был справедлив и гуманен. Не расстрел же, даже не оставили на поверхности.

– Уже спасибо.

– Да-да… Так вот, сейчас База нуждается в вашей помощи. Все люди в ней нуждаются, и это надо осознавать.

– Вы, наверное, удивитесь, но мне плевать, в чем нуждается База. Меня отсюда выгнали. Избили до полусмерти и выкинули подыхать с голода на «Проспекте Революции».

– Давайте обсуждать будущее, а не прошлое! – отчеканил Фомин. Потом добавил, уже тише: – На людей-то вам не плевать? Мало нас осталось.

Часы на стене заскрипели, дернулись, открылось окошко, в которое протиснулась железная птица и невнятно, пропитым голосом произнесла: «Кху». Потом еще раз – кху! И спряталась от присутствующих в уютном домике.

– На кого как, – честно ответил Кат, покосившись на часы. Два часа дня, пообедать бы. – Что мало, соглашусь.

Полковник встал из-за стола и прошелся по кабинету, оставаясь в поле зрения сталкера. Фомину было за шестьдесят, седые волосы на пробор, заметная выправка – типичный военный. Ростом, правда, не вышел, едва по плечо самому Кату, но это и не главное.

– Скажите, вы знаете историю Базы? – неожиданно спросил полковник.