Эмбрионы

– Что-то жарко стало, я аж весь вспотел. – Артем замахал на себя айпадом и снял кофту, оставаясь к майке.

Вы… Вы слышите? Этот запах…

Девушка закатила глаза от наслаждения, пропуская через нос сильный аромат.

– Это… – Она наклонилась к его подмышкам, упиваясь духом.

– Ты чего? – опешил тот, покрывшись мелким румянцем.

– Твои пшеничные барашки пахнут… сероводородом. – Она упоительно вдохнула, зарываясь носом в «барашков». – Господи… Да, и еще немного ацетоном… – новый вдох.

Артем напрягся, приподнимаясь на локте.

Девушка продолжала проглатывать этот запах, щекочущий обонятельный анализатор. Эта щекотка… В ней есть что-то притягательное, она так настойчиво накатывает волной.

– Тась?..

– Боже… – Блаженный, крышесносный запах. И еще вдох: дикий кислотный аромат. – Артем!.. А… господи…

Анастасия подняла его вторую опущенную руку, которая пахла еще сильнее.

– А!.. – она сипло застонала, падая на его грудь.

***

Уже утро. Постепенно прибивает мороз, но слабенький. Конец ноября все же. Анастасия посильнее затянула шарфик и вышла на лестничную клетку.

«Ну, семь этажей… Погнали».

И поскакала по ступенькам, как горная лама, напевая какую-то песню громко и гулко. Но вдруг ее резко прервал чужой смертельный крик:

– Помогите!! Скорее сюда! Спасите… Вызовите скорую! – задыхался знакомый голос.

– Ален? Что происходит? – Девушка аккуратно подошла к соседке, которая сползла по лестнице подстреленной тварью.

– Они! Их убили!! Прямо здесь… Я… не знаю, скорую! Скорее, позови, прошу! А-а-а…

Женщина озверела от ужаса, уводя соседку чуть ниже по лестнице. Анастасия панически задышала, увидев их… Катастрофа… Помогите!

Тело Зеленцова и его сына валялись голые на лестнице с синими шеями. Не тронутые, казалось бы, но мертвые.

– Господи! Господи!.. – Алена заскулила, заревела, опускаясь перед ними на колени. – Помогите!!!

Этот крик, полный уныния. Она сейчас взорвется, она сейчас погибнет. Трясущаяся женщина прикоснулась лбом к личику Миши и замычала звериным, утробным голосом.

Они мертвы. Вся семья убита… Алена умирает здесь же, каждый крик передавал тварью злобу и болезненный разрыв сердца. Ее семьи больше нет и никогда не будет.

Анастасия зашаталась от накатившей тошноты, мозг не выносит… Требуется отключение от реальности.

– Аккуратно, накрывайте осторожно, – криминалист раздавал указания. Со всех сторон летели вспышки, все работали молча. Место преступления очертили лентой, а женщин держали около следователя.

– Почему ты ничего не делаешь? – тихо проговорила Анастасия, даже не смотря на Ржевскую. Она наблюдала за работой, обнимая погибающую Алену.

– Мы ищем. Пока безрезультатно, – ответила Валерия, набирая чей-то номер. – Да, уже на месте. Поставим тела на криминальную экспертизу, если все сойдется – снова он.

– Что сойдется?! – крикнула выбежавшая из лифта Софья, а за ней Герман. – Какого хрена ты это допустила? Г.А.Д был здесь! На Солнечной улице! Рядом, так рядом!

Женщина накинулась на следователя, хрипя и маша руками. Ее задержали полицейские.

– Спокойно, все нормально, – успокаивал Герман, держа ее за плечи.

– Он был здесь… Тася? – Софья подвинула парня и крепко обняла подругу так, что у той слегка хрустнул хребет.

– Когда же это закончится? На этаж ниже… Один этаж разделял вас с убийцей… – шептала журналистка, будто стараясь поверить в эти роковые слова.

– Все хорошо, мы с Артемом в порядке. Вчера даже не выходили из дома. – Девушка придвинула к ним рядом стоящего мужа, и Артем обнял обеих.

– Это ужасно… А еще ужаснее, что полиция молчит. Что с телами? Как их убили? – не понимал мужчина, рассуждая вслух.

Нахмурившись, Софья мрачно уставилась на следователя, ненавистно скривив губы.

12

– Я не имею права разглашать данные по следственному делу, – все так же непреклонно держалась Ржевская, параллельно составляя рапорт на компьютере.

– Меня это все задрало, – фыркнула Софья, ударяя по столу ладонью. – Угроза прямая, Валерия! Жертвы – соседи Крапивиных. Перестань закрывать на это глаза!

– Так. – Она встала с кресла и подошла к окну, вздыхая. – Уходите, я во всем разберусь. Мне нужно опросить Зеленцову, та приходит в себя.

– Ай, черт! – выругалась женщина. – У нас с тобой абсолютная антитеза.

«Ничего не выходит. Эта гребаная полиция!»

– Хорошо, – наигранно спокойно пропела журналистка, расставив ладони как утиные лапки. – Без проблем, тогда мы пошли.

Женщина молниеносно схватила что-то маленькое и прямоугольное со стола, пока Валерия считала прохожих за окном.

– Ухожу. – И быстро спрятала предмет в карман джинс. – Герман, ты идешь? – невинно кинула она пареньку в углу комнаты.

– Я? – проснулся мальчик. – Конечно! Все, пошли-пошли. Нам еще курицу запекать на ужин.

Юноша резко поклонился следователю (которая даже не смотрела на эту сцену) и открыл дверь. Еще раз откланявшись, он резко схватил ту самую папку, на которую давно положил глаз.

Ловкость рук – и ни за что не признавайся.

– Короче, – начала Софья, перебегая пешеходный переход, – мигом домой и смотрим материалы дела.

– Все-таки мы неправильно поступили! – догонял ее рыжий. – Воровать у полиции… ну, не знаю.