Эмбруддок (СИ)

   И теперь, стоя возле влажной стены, где раскинули свои побеги лишайники, она решила, что независимость Лойл Бри должна стать для неё примером. Она тоже должна жить в племени -- и оставаться вне его. Увы, она не знала, что это решение в итоге станет роковым -- и для неё, и для всего Олдорандо...

* * *

   Каждое утро женщины собирались в Женской Башне. Это было что-то вроде главной мастерской города. При первом свете из жилых башен выходили женщины, закутанные в меха от жгучего холода, и шли на свои рабочие места. Так было и сегодня.

   Густой туман заполнял утренний воздух. Тяжелые розоватые облака плыли высоко над ним, словно видения какого-то другого мира. Высокие каменные башни казались в нем призраками -- те, что стояли далеко. Стоявшие рядом угрюмо темнели, разрезая туман на отдельные блоки мутного света. С их стен сочилась вода и жирная грязь чавкала под ногами.

   Женская Башня стояла в конце городской улицы возле Большой Башни. Сразу за ней, внизу, между каменных берегов текла река Ворал. Когда женщины собирались у неё, гуси -- живые запасы Эмбруддока -- подходили к ним, требуя пищу, и каждая женщина должна была приносить с собой что-нибудь для них.

   Когда закрывались тяжелые скрипящие двери башни, женщины принимались за свою извечную работу: перебирать зерно, готовить пищу, шить и ремонтировать одежду, выделывать кожи. Работа была трудной и тяжелой, но она оживлялась разговорами и сплетнями о своих близких и соседях.

   Накхри и Клилс не забыли речи Лойланнун. После смерти Лойл Бри они выгнали её и её сына из комнаты лордов, захватив её для себя. Но и этого им показалось мало и они заставили Лойланнун работать вместе с другими женщинами. Эта работа, привычная для них, была тяжелой и изнурительной для неё, дочери лорда, привыкшей жить на всём готовом. Она похудела, лицо её стало желтым, изможденным. Ненависть к Накхри и Клилсу, лишившим её почти всего, настолько съедала её, что она даже не общалась с сыном, который был отныне предоставлен самому себе. Она не общалась ни с кем, кроме Шэй Тал. Но Шэй Тал, внучка колдуна Азура Тала, по своим душевным качествам намного отличалась от остальных женщин Эмбруддока.

   Этим холодным утром Шэй Тал вскочила с постели, услышав, как внизу кто-то открыл скрипучую дверь башни. За ночь туман проник и в башню и сейчас вся комната, где спали они с матерью, была заполнена жемчужной полутьмой. Вчера она долго не могла уснуть, как всегда, охваченная мыслями, и сегодня проспала. Она поняла, что кто-то решил зайти за ней.

   Шэй Тал села на постели и уже натягивала сапоги, когда внизу заскрипели ступеньки старой лестницы. Шаги были неуверенными и по ним она поняла, кто пришел к ней. Наконец, Лойланнун открыла верхнюю дверь и вошла в комнату. Шэй Тал встретила её возле двери и стиснула её холодные руки. Она сделала жест, чтобы женщина говорила потише, ведь она могла разбудить её старуху-мать, спящую в углу. Отец её уже ушел с другими охотниками. Внизу, в стойле, недовольно похрюкивали разбуженные свиньи.

   В полутьме они казались друг другу всего лишь смутными силуэтами, но Шэй Тал заметила что-то зловещее в облике Лойланнун. На неё смотрела старая женщина, у которой под глазами залегли глубокие морщины. Её изможденный вид не сулил ей ничего хорошего.

   -- Лойланнун, ты заболела? -- шепотом спросила она.

   -- Слабость, только слабость. Шэй, всю ночь я говорила с призраком своей матери...

   -- Ты говорила с Лойл Бри? Она уже там, в мире призраков? Что она сказала?

   -- Они все здесь... под нашими ногами. Их тысячи... и все они ждут нас. Мне страшно даже думать о них... -- Лойланнун вся дрожала. Шэй Тал обняла её за талию, подвела к постели и усадила, а сама села рядом. Внизу беззаботно гоготали гуси. Две женщины смотрели друг на друга, ища друг в друге успокоения.

   -- Я не впервые погружалась в нижний мир с тех пор, как она умерла, -- сказала Лойланнун. -- Но я ни разу её там не видела... лишь пугающая пустота в том месте, где она должна была бы быть. Призрак моего отца взывал ко мне... ему так одиноко...

   -- А где Лэйнтал Эйн?

   -- Ушел на охоту, -- сказала она равнодушно и снова вернулась к прежней теме разговора. -- Их там так много, но я уверена, что они не общаются между собой. Почему умершие так ненавидят друг друга, Шэй? Они так хотят говорить с живыми. Ведь мы не относимся друг к другу с такой ненавистью, да?

   Шэй Тал отвернулась. Она была расстроена состоянием подруги и её ужасными словами.

   -- Возможно. Идем на работу, и нужно взять с собой что-нибудь поесть. Работа отвлечет тебя...

   Но даже сейчас, в сером предутреннем свете, она заметила, что Лойланнун очень походила теперь на свою мать, Лойл Бри -- так резко она постарела всего за одну ночь. Впрочем, все, кто общался с призраками, старели сразу же на несколько лет. Таково было ужасное влияние нижнего мира.

   -- Может быть им просто нечего сказать друг другу? -- спросила Лойланнун. -- И поэтому они жаждут общения с нами? И моя бедная мать тоже. Она...

   Она вдруг начала плакать. Шэй Тал обняла её, оглянувшись в тот угол, где спала её мать.