Эмерит 2

— Слушай, ты уже почти час ходишь вдоль витрин с бутылками! Выбери, наконец, вино да пошли домой!

* * *

Когда на меня набросились гвардейцы и схватили за руки, я немного растерялся. Нет, я не думал о том, как бы поудачнее сдаться, а о том, как бы не прибить кого ненароком. А то ведь рядом королевишны с мужьями. Неудобно получится, если я одним махом всю монаршую тусовку побивахом. Пары воздушных линз хватит, чтобы всех по углам раскидать. Ситуацию разрядила Испанская королева. Она налетела, как курица-наседка на коршунов, пытающихся утащить её единственного цыплёнка. Начала ругаться на языке басков и охаживать гвардейцев веером. Веер был непростой, и парням было больно. От такого бурного напора они выпустили свою жертву, и Исабель потащила меня вон из зала, тараторя на ходу. Кроме пары ругательных я ничего не понимал по-испански. Наконец она затормозила на выходе из замка, и нас догнал её сопровождающий.

— Королева предлагает воспользоваться её гостеприимством и приглашает к себе. Поедем на её личном автомобиле, — перевёл он для неместного. Я посмотрел на сгрудившуюся у выхода напряжённую гвардию и решил не рисковать.

Испанская монархиня прошла сквозь охрану, как раскаленный нож сквозь масло. Хватило всего нескольких электрических разрядов, ударивших по протянутым ко мне рукам гвардейцев, чтобы они передумали — никто из них в здравом уме не захотел связываться с рассерженным магистром магии. Мы запрыгнули в её лимузин и успели первыми на выезд. После нас в воротах столкнулись два автомобиля, не уступив друг другу, и начался дурдом — горячие польские водители повылазили из самоходов и начали громко приводить аргументы, чья повозка главнее. Аргументы быстро закончились, и в ход пошли кулаки. Наконец, Мазовецкий замок скрылся за поворотом. Я посмотрел на сидящую около меня женщину и почувствовал себя не в своей тарелке: она держала меня крепко за руку и смотрела восторженными глазами, изучая каждую чёрточку моего лица. В эмоциях чистая радость без всякого следа вожделения — так смотрят на идеальную скульптуру или на своего ребёнка. Так, стоп! Как там она говорила? Мой ихо? Сын, кажется, на гишпанском? Бля-я-я, вот я попал! Ну, Мухина, ну, Варя! Знал бы, что так её газетная утка обернётся, то ни в жись бы не согласился даже в шутку побыть испанским принцем!!!

* * *

— Бель, зачем я вам? Я же не ваш сын! — мы сидим в гишпанском консульстве и по-простому пьём чай. Доехали быстро, и испанцы забаррикадировали здание по приказу своей королевы, превратив его в маленькую крепость. Исабель отправилась приводить себя в порядок, а мне выделили комнату передохнуть. Через час тот же самый сопровождающий вежливо стукнул в дверь и пригласил в переговорную, где не было стекла и стали, но был аутентичный средневековый стиль из каменных стен и дубовой мебели. За окном стояла поздняя ночь, горел камин, около него стоял столик со скромным угощением и два кресла. В одном из них сидела переодевшаяся в удобное женщина, которая запросто попросила звать её сокращенным именем. Понимаешь, Исабель — это для приёмов, для близких я — Бель. Очень приятно, Бель, тогда зовите меня Яриком. Так и познакомились.

— Ярик, какой у тебя ранг? — перевёл её вопрос сопровождающий, оказавшийся секретарём. У породистого парня лет тридцати был ранг ученика, что выдавало в нём принадлежность к аристократии. Она поймала мой изучающий взгляд, брошенный на секретаря и усмехнулась. — Можешь говорить при нём совершенно спокойно, десять поколений этого достойного гранда служат испанской короне, — опять перевёл секретарь и поклонился королеве, благодаря за лестную рекомендацию.

— С какой целью интересуетесь? — я перестал обращать внимание на переводчика и сосредоточился на собеседнице.

— Ты веришь в пророчества?

Я невольно вздрогнул — после гадания Аниты Багратион вся предсказанная дичь сбылась, и я потерял Дашу.

— Не то, чтобы я верю, — ответил уклончиво, — просто считаю, что сильные сами создают себе судьбу, а слабые плывут по течению. Не люблю гадания.