Эмеслам (СИ)

— Ну я же читала ваши книги! В них столько интересного, не то что вы встретили у нас, в Эмесламе…

Адрия мило улыбнулась ей, всем своим видом демонстрируя беззаботность:

— О, вы ошибаетесь, дорогая моя! И я объясню, почему: мои книги — это конечный результат долгой, кропотливой работы — этакий конденсат всех моих впечатлений. Ни одно из моих дел, которые я описала в книгах, не являлось приключением в чистом виде. Приключением оно стало потом, когда я решила записать все произошедшее. А правда состоит в том, что далеко не каждый мой день приносил мне что-то интересное и новое. Так и сейчас — я просто терпеливо жду чего-то интересного, собираю информацию, анализирую. Я ведь профессионал своего дела! А любой профи как охотник — он может долго сидеть в зарослях, поджидая добычу.

Её шутливый монолог вызвал у месламитки ответную улыбку.

— Но у вас уже есть добыча: интервью с президентом!

— Он не единственный крупный зверь в этих местах, — не удержалась от многозначительного намека Адрия. — Есть, как минимум, еще один человек, у которого я хотела бы взять интервью — Мансур Касем Месхингасар. Как его тут все называют? Сардар?

Это были отнюдь не пустые слова — Адрия уже отправила в издательство газеты запрос на проведения и интервью с сардаром. Если главный редактор одобрит её идею, то после этого можно будет отправить официальный запрос Месхингасару и предложить ему интервью. Возможно, он откажется разговаривать со столь скандальной особой, каковой являлась Адрия Дравич, но вся эта бюрократическая возня даст ей возможность вполне официально побыть в Эмесламе, не вызывая никаких подозрений.

Между тем, улыбка тотчас пропала с лица Замиры, сменившись тревогой.

— И о чем вы хотели бы поговорить с сардаром? — девушка постаралась сказать это небрежно, но получилось слишком искусственно.

— О чем можно поговорить с человеком, чье лицо я вижу буквально повсюду — на стендах, плакатах и щитах? При том, что лица президента я в городе не видела не разу? — хмыкнула журналистка, с интересом следя за выражением лиц Замиры и её отца. — О том, какие планы он имеет на свою политическую карьеру, естественно! Когда следующие президентские выборы? В январе следующего года? Какие у него шансы занять президентское кресло?

Гуран Салмахов поежился, будто испытывал сильный дискомфорт.

— Шансы?.. Шансы, конечно, высокие… — угрюмо пробормотал он себе под нос. — Если он выдвинет свою кандидатуру на выборах, то, без сомнения, выиграет. Но тогда те крохи демократии, что есть в Эмесламе, можно будет торжественно похоронить.

«Как интересно он запел! Неужели режим Ашургалова нравится ему больше, чем перспектива увидеть на его месте Месхингасара?» — подумала Адрия насмешливо.

— Демократия? Разве Мирза Ашургалов не сидит в президентском кресле уже добрых двадцать лет? Это, по-вашему, демократия? — она проговорила это нарочито вызывающе, желая задеть собеседников за живое и спровоцировать на неосторожные высказывания. — По крайней мере сардар — человек новый во власти. Насколько мне известно, никто из его родственников не занимал высокие посты в правительстве, в кумовстве его никто не сможет обвинить. Своего положения он добился благодаря своим военным заслугам. Кроме того, насколько я вижу, он довольно популярен в народе…

— Он заслужил свою популярность воюя против демократического пути Эмеслама! — скорее выплюнул, чем сказал Салмахов.

— Почему вы осуждаете сардара, а не Ашургалова? Ведь они были по одну сторону в этой войне! — не преминула ядовито отметить журналистка. — И разве не Ашургалов отдавал ему приказы во время войны? Ведь, насколько я понимаю, сардар — он кто-то вроде министра обороны в Эмесламе?

— В нашей политической системе царит такой бардак, что никто не сможет вам ответить со всей точностью, какие функции выполняет сардар! — с откровенной горечью ответствовал мужчина. — В старину в Эмесламе сардаром называли царя, единолично правившего страной и народом. После вхождения Эмеслама в Российскую империю, так стали именовать Наместника, действовавшего от имени императора. Когда пришли Советы, то титул «сардар» перестали использовать, вместо этого говорили: «Председатель Съезда Советов Эмеслама». И даже после развала СССР к этому титулу не возвращались! Был президент и правительство, которое ему подчинялось!.. Но все изменила война — именно она возвысила Месхингасара и дала возможность ему присвоить себе титул сардара! Для соблюдения приличий, он утверждает, что сардар — это не царь, а главнокомандующий вооруженными силами Эмеслама, но кого он пытается обмануть!..

— Вы хотите сказать, что Месхингасар сам себя так назвал?

— Так его начали называть солдаты во время войны, а потом уже весь народ, а Месхингасар «скромно» согласился с этим титулом!

— Но, если это просто народное прозвище, стоит ли так беспокоится? — продолжала удивляться Адрия.

— Нет ничего хорошего в том, что кто-то называет себя царем при имеющемся президенте!