Эмфирио

Они доехали в капсуле до Брюбена, дошли до Ондл-сквера, углубились в переулок Госгара и остановились у дома, где жила Гейде. Открыв дверь и заходя внутрь, Гейде обернулась и ухмыльнулась, обнажив большие редкие зубы: «Вот мы и пришли. Здесь тихо, нет никаких похабников и потаскух... Я не говорю, конечно, о Сонджали, она просто испорченная девчонка с извращенными наклонностями. Не желаешь зайти? Я могла бы заварить чаю. В конце концов, еще не слишком поздно».

«Нет, спасибо, — отказался Гил. — Я предпочитаю вернуться к друзьям».

Дверь тут же захлопнулась у него перед носом. Пересекая Ондл-сквер на обратном пути, Гил заметил, что в мастерской еще горел приглушенный занавесками свет: Амианте продолжал вырезать очередную панель или просто засиделся за чтением вырезок из древних газет. Гил невольно замедлил шаги, подумав, что отец, наверное, тоже был бы не прочь выпить и повеселиться в таверне. Скорее всего нет... Тем не менее Гил еще несколько раз оборачивался, чтобы увидеть отблески одинокой лампы в круглых янтарных просветах двери.

Вернувшись в капсуле Обертренда на южную окраину Фёльгера, Гил поднялся на гребень прибрежной возвышенности к банкетному залу «Под корявой ивой». К своему огромному разочарованию он сразу заметил, что в заведении уже потушили огни — все посетители разошлись, оставались только уборщица и официант.

Гил подошел к официанту: «Я здесь выпивал с друзьями, за этим столом. Они не сказали, куда пошли?»

«Никто ничего не говорил. Они здорово развеселились, и не удивительно — столько вина выпили! Нет, не знаю, куда они пошли».

Гил медленно спустился с холма. Может быть, они отправились в таверну Кичера, что в районе Като? Вряд ли. Гил горестно рассмеялся и пошел пешком по темным, отзывающимся эхо улицам Фёльгера, мимо каменных складов и хижин, сложенных из древнего черного кирпича. Со стороны устья реки наползал туман, и вокруг редких фонарей сияли влажные ореолы. Наконец, уныло опустив плечи, промокший Гил доплелся до Ондл-сквера. Здесь он остановился, после чего медленно прошел в переулок Госгара и приблизился к двери с изображением голубых песочных часов. Сонджали жила на четвертом, мансардном этаже. Окна четвертого этажа глухо темнели. Гил сел на ступеньку и стал ждать. Прошло полчаса. Вздохнув, Гил поднялся на ноги. Скорее всего, Сонджали давно вернулась домой и легла спать. Он тоже пошел домой и улегся спать.

Глава 9

Проснувшись следующим утром, Гил обнаружил, что Амианте уже встал и хозяйничал на кухне. Помывшись и одевшись в рабочий комбинезон, Гил спустился к готовому завтраку.

«Ну и как? — спросил Амианте. — Повеселились?»

«От души. Ты слышал о банкетном зале «Под корявой ивой»?»

Амианте кивнул: «Приятное место. Там все еще подают грязевых угрей с эспержем?»

«Ага, — Гил прихлебывал чай. — Найон Бохарт был в центре внимания. Еще там был Флориэль. И пара других выпускников нашего класса наглецов и упрямцев».

«Да-да, понятное дело».

«Ты знаешь, что через месяц выборы мэра?»

«Забыл. Без тебя и не вспомнил бы. Подошло время, стало быть».

«Мы решили собрать сотню талонов и внести имя Эмфирио в список кандидатов».

Амианте поднял брови. Помолчав, он отхлебнул чаю и заметил: «У агентов Собеса нет чувства юмора».

«Какое им дело? Мэрия и выборы мэра не входят в их компетенцию».

«В компетенцию службы социального обеспечения входит все, чем занимаются иждивенцы».

«Но что они могут сделать? Никакими правилами не запрещается выдвигать кандидатуру мэра!»

«Кандидатуру мертвеца? Кандидатуру легендарного героя?»

«Значит, мы нарушим правила?»

«Строго говоря, если буквально истолковывать действующие постановления, никакого нарушения нет, так как в данном случае вы никого не вводите в заблуждение. Если большинство горожан желает выбрать мэром легендарного персонажа... Конечно же, могут существовать возрастные ограничения, могут потребовать предъявления справки о прописке кандидата по месту жительства — и так далее, и тому подобное. Всегда найдут, к чему придраться. В таком случае, конечно, имя Эмфирио нельзя будет даже вывешивать на доске объявлений».

Гил коротко кивнул. В конце концов, какая разница? Никакого значения вся эта затея все равно не имела... Гил спустился в мастерскую, подточил стамески и углубился в работу над ширмой — то и дело поглядывая на дверь. Должна же, в конце концов, появиться Сонджали! Скоро она постучит, заглянет в мастерскую — кроткая, расстроенная до слез — чтобы попросить прощения за вчерашнее свинство...

Никто не постучал. Милое бледное лицо так и не появилось.

Ближе к вечеру, когда Гил уже открыл входную дверь настежь, чтобы впустить янтарный солнечный свет, в проеме возникла фигура Шалька Одлбуша: «Привет, Гил Тарвок! Прилежно трудимся?»

«Как видишь, — Гил отложил инструмент, повернулся на скамье. — А ты что тут делаешь? Что-нибудь случилось?»

«Ничего не случилось, ровным счетом. Вчера вечером ты подрядился внести пятнадцать талонов на общественно полезное дело. Найон попросил меня зайти, взять деньги».