Эмигрант

Девушка неожиданно успокоилась. Ее заплаканные красные, карие глаза посмотрели на мистера Уана с особенно искренней улыбкой.

— Я надеюсь, что она умрет в самый короткий день в году, — и выговорив это, девушка снова заплакала.

Не знающий, что делать, мистер Уан сел на край скамейки и стал разглядывать прохожих. Те, разумеется, посматривали на них, но в их глазах ничего не просыпалось, не умирало. Словно слезы в этом санатории- обыденность.

— Что за крематорий, — недовольно выругался герой.

— Вы правы! Могила! — девушка, всхлипывая, вытирала слезы. — Прошу вас, продолжайте свой монолог! Вы же его не закончили, ведь так?

Мистер Уан посмотрел на силуэт девушки, отвернулся и уставился на мертвую ветку осины, качающуюся под дуновением ветра.

— Куда легче уважать смерть, когда она приходит за тобой… Умирая, ты не задумываешься о проблемах, о будущем. Ты понимаешь, что ничего не успеешь. Единственное, что жаль иногда близких, ведь с ними ты мог провести много-много лет, но, увы, срок твоей жизни истек. Думаю, поэтому ваша мать так на вас смотрит. Она сожалеет, что не может провести с вами чуть больше времени. А близких терять всегда тяжело. Мы любим чужих сильнее себя. Нам дороже жизнь любимого, поэтому мы так неразумно тратим иногда самую ценную вещь, которая нам дана судьбой… Когда близкие умирают, и, если эти люди тесно сплетены с вашим сердцем, мы виним себя. Виним себя в их смерти, к которой даже не причастны. Мы привыкли менять мир. Надеемся, что поменяем время, научимся вечной жизни. Но у нас этого никогда не получится. Поэтому мы чувствуем вину. Вину за то, что не успели сказать, что должны были, за то, что не поделились еще больше своим теплом, не обнимали человека так крепко, как могли бы… Воспоминания мучают душу, а вина терзает совесть. Нам сначала сложно осознать, что человек пропал. Мы придумываем фантомы мертвых, пытаемся оживить трупы. Понимая, что ничего не выйдет, мы страдаем. И так по кругу. А с собой нам куда легче. Мы пропадем. Для собственной души смерть- это приключение. Для ваших близких ваша смерть- это пустое место, которое сложно заполнить. Нам тошно с самими собой…

Мистер Уан вдруг остановился. В его горле появился комок. Вспоминая о пустом месте, в голове промелькнул нечеткий портрет погибшей матери.

— Почему нам тошно с самими собой? — все внимание девушки было приковано к устам героя.

— Потому что мы боимся быть одинокими. Человек не самодостаточен. Он одинок.

— Но как же… Как же отшельники, которых изгнали из мира, как же люди, сидящие в изоляции, да как же просто обыкновенные интроверты, боящиеся людей и намеренно запирающие себя за четырьмя стенами?

Девушка была так близко. Герой чувствовал, как тепло ее дыхание, чувствовал, как под слоем одежды вздымается от волнения ее грудь, видел, что в ее глазах были переживания и тревога. Но он не мог ее успокоить. Не мог сказать ей нужных слов, потому что не знал их.

— Я не смогу ответить вам на этот вопрос…, — мистер Уан не мог смотреть на девушку так близко.

Собеседница отпрянула от него.

— Спасибо вам, — сказала она, улыбаясь. Ее глаза были красными и искренними. Губы дрожали от холода, щеки горели.

— Не стоит благодарностей. Это всего лишь мысли вслух. Рассуждения о чем-то вечном… Они не несут в себе смысла, не несут…

— А ваш монолог мне очень помог, — девушка встала и протянула руку герою. — Дайте я пожму вашу руку! Руку того, кто помог мне по-новому взглянуть на жизнь и смерть. Руку того, кто за такой короткий срок смог показать, как прекрасны бывают люди!

Мистер Уан встал вслед за девушкой и пожал ей руку.

— А я жму руку той, кто показал мне, как удивителен может быть человек. Я жму руку той, кто продемонстрировал всю живость моей души, всю человечность, весь свет, излучаемый моей душой!

— Я предлагаю заключить вечный союз, который скрестит наши души. Мы поклянемся себе, что, когда разойдутся наши дороги, в памяти не исчезнут образы наших тел! Мы будем жить долго! И никакая болезнь не одолеет нас до самого конца!

— Я согласен заключить вечный союз! Я жму вашу руку, будучи уверенным, что наша странная дружба продлится до самых далеких времен!

Они громко засмеялись. Смех в этом месте является вещью удивительной, похожей на чудо. Поздняя осень совсем портит санаторий, который расцветает с лучами солнца. Но под серостью туч его наигранная доброта и счастье кажутся совсем уж ироничными и злобными, потому что они насмехаются над несчастьем тех, кто остался здесь позднее лета.

— Давайте я вас провожу, — мистер Уан был удивительно спокойной. Его душа встала в свою суперпозицию, где все кажется таким шатким, коротким, мгновенным. Осознание мира расплывается, все зацикливается на ней. Из осознанного человека герой превратился в мечтательную субстанцию.

— Не надо. Я и сама дойду! — девушка улыбнулась мистеру Уану. — До встречи!

— До встречи.