Эмигрант с Анзоры

— А этот человек… точнее, эти люди, напали вчетвером на Арни…на двести двадцать первого. А он слабый. Я просто ему помог. Мне, между прочим, тоже синяков наставили. Я же не виноват, что они лезут! — ответил Таро.

— Достаточно! — крикнул Зай-зай. В зале зашумели — видно, всех задело за живое… в самом деле, думал я, неужели они не понимают? Ведь нельзя сказать, чтобы все нас ненавидели… к нам, в общем, неплохо относятся. Нормальные люди, а не такие, как Кабу. Но это они, нормальные люди, сейчас сделали из нас каких-то уродов, всеобщее позорище, и им уже подумать страшно, что когда-то они у нас косячки стреляли…

— Достаточно! — повторил Зай-зай. — Вы все видели: им безразлично! Они считают себя абсолютно правыми. Я уверен, что мы еще увидим их настоящее покаяние. Все ваши слова их совершенно не коснулись. Ну что же! Эти люди сделали свой выбор. Они не с общиной! Они замкнулись в своем маленьком кружке! Завтра, возможно, мы увидим, к чему этот выбор приводит…

Он говорил уже не таясь. Завтра… Я замер. Глаза жгло, и в горле застыл комок. Я нашарил ладонь Арни и сжал ее. Арни ответил мне. Вот так. Вот так лучше.

Все же я не один. И пусть даже все, все собрание против нас — но мы-то втроем!

Да и не все они против, думал я, выходя. Их убедили, конечно, но на самом-то деле они вовсе не думают о нас плохо.

Опять заболел позвоночник. Я остановился. Посмотрел на Таро. Тот был бледен, как никогда, черные глаза блестели контрастом на побледневшем лице.

— На крышу, — произнес Таро негромко. — Надо решать.

К вечеру мы разговорились. Таро рассказывал о Квирине. Все, что знал, что слышал от отца. О чем молчал до сих пор.

Помнил он, как выяснилось, очень немногое. Больше он говорил о своем детстве. О матери. Оказывается, он помнил ее хорошо. Нам не было больно слушать его, наоборот — интересно. Что вот у человека может быть мать. Ласковая такая, хорошая, когда она обнимет, мир кажется таким теплым и счастливым. Мать Таро была добрая, не кричала на него, не наказывала. Да и отец тоже… Выходит, можно и без наказаний обходиться? «Конечно, а зачем?– Таро пожимал плечами. — Отец был мне как друг». Они с отцом и в футбол гоняли, и строили лодку, плавали потом по реке. Отец немного научил его линкосу, но Таро почти все забыл. Несколько слов только помнил. Солнце — «Анзордан», река — «нирао», мальчик — «такка», а девочка — «лике».

Квирин — это хороший мир, так выходило по словам Таро. Во-первых, это достаточно богатый мир. Там всего вдоволь. Никто никогда не голодает. Там у детей есть игрушки. Да, у Таро тоже были игрушки! Он рассказывал об этом еще и раньше, и мы очень удивлялись — игрушки, как в дремучей древности. Нам никогда и не хотелось иметь игрушки, это же пережиток старины. Но было что-то заманчивое в рассказах Таро о детских играх. Как он скакал на деревянной лошадке, и представлял себя древним героем Сого. Как будто он убивает врагов саблей и освобождает народ от захватчиков. Как они играли с мамой в мяч. Какие замечательные игрушки у него были на компьютере.

Так вот, на Квирине у всех детей есть игрушки. Как в древности. И дети не работают. Они только учатся.

— Что же в этом хорошего? — возражал я. — Ребенку тоже хочется внести свой вклад в общее дело…

Таро пожимал плечами.

— Я откуда знаю… за что купил, за то продаю.

Там замечательная медицина. Могут все, что угодно вылечить. Даже смертельную рану. Да, дети там живут с родителями. Просто ходят в школу каждый день. Семьи там большие, по пять детей, по шесть.

— А деньги там есть?

— Деньги — не знаю. Но всем всего хватает.

— Ну а как ты думаешь? — спрашивал Арни задумчиво, — если, к примеру, мы найдем этого наблюдателя… Он нас возьмет на Квирин? Тебя-то, может быть, если он твоего отца знал… А нас?

— Я без вас никуда, — ответил Таро. — Но я думаю, что возьмет. Они всех берут.

Под вечер поезд остановился окончательно. Мы слышали шум большого вокзала. Сразу же собрали вещмешки и сидели наготове — вдруг придется бежать. От соседних вагонов, кажется, доносился какой-то лязг и скрежет. Наконец Таро не выдержал.

— Я пошел на разведку, — объявил он. Стал осторожно вылезать из-под танка. Мы с Арни сидели, затаив дыхание. Наконец Таро вернулся.

— Ребята, смываемся, — произнес он озабоченно. — На соседней платформе уже танки разгружают!

Дважды повторять не пришлось. Один за другим мы пролезли в щель под танком и соскочили на другую сторону платформы.

Поезд стоял далеко в стороне от основных путей. Может быть, он и поедет дальше. Но искать подходящий вагон, забираться снова — здесь слишком уж рискованно.

— Пошли. — Таро с независимым видом, положив руки в карманы, зашагал вдоль полотна. За поездом открылся вид на вокзал, и крупные буквы над застекленным зданием «Каснор».

— Вот это да! — сказал Арни. — Каснор — это почти полпути… Быстро мы.

— А по-моему, это не так уж далеко от нас, — заспорил Таро.

— Да ведь мы почти сутки ехали… Полпути-то уж должны были проехать.

— Не спорь, Таро, — сказал я. — Ты же знаешь, что Арни — отличник. Что делать будем? На вокзал?