Здесь, в чужбинных днях, в Париже,Затомлюсь, что я один, —И Россию чуять ближеМне дает всегда Куприн.Если я — как дух морозный,Если дни плывут, как дым, —Коротаю час мой грозныйПересмешкой с Куприным.Если быть хочу беспечнейИ налью стакан вина,Чокнусь я всего сердечнейСо стаканом Куприна.Чиркнет спичкой он ли, я ли, —Две мечты плывут в огне,Курим мы — и нет печали,Чую брата в Куприне.Так в России звук случайный,Шелест травки, гул вершин —Той же манят сердце тайной,Что несет в себе Куприн.Это — мудрость верной силы,В самой буре — тишина.Ты — родной и всем нам милый,Все мы любим Куприна.6 мая 1923
Косогор
Как пойду я на далекий косогор,Как взгляну я на беду свою в упор,Придорожные ракиты шелестят,Пил я счастье, вместе с медом выпил яд.Косогорная дорога вся видна,Уснежилася двойная косина,А на небе месяц ковшиком горит,Утлый месяц сердцу лунно говорит:«Где всё стадо, опрометчивый пастух?Ты не пил бы жарким летом летний дух,Ты овец бы в час, как светит цветик-ал,Звездным счетом всех бы зорко сосчитал.Ты забыл, войдя в минуты и часы,Что конец придет для всякой полосы,Ты вдыхал, забывши всякий смысл и срок,Изумительный, пьянительный цветок.Ты забыл, что для всего везде черед,Что цветущее наверно отцветет,И когда пожар далекий запылал,Любовался ты, как светит цветик-ал.Не заметил ты, как стадо всё ушло,Как сгорело многолюдное село,Как зарделись ярким пламенем леса,Как дордела и осенняя краса.И остался ты один с собою сам,Зашумели волчьи свадьбы по лесам,И теперь, всю силу месяца лия,Я пою тебе, остря свои края».Тут завеяли снежинки предо мной,Мир, как саваном, был полон белизной,Только в дальности, далеко от меня,Близко к земи ярко тлела головня.Это месяц ли на небе, на краю?Это сам ли я судьбу свою пою?Это вьюга ли, прядя себе убор,Завела меня, крутясь, на косогор?Декабрь 1932
Иван Алексеевич Бунин
1870–1953
Во полунощи
В сосудах тонких и прозрачныхСквозит елей, огни горят.Жених идет в одеждах брачных.Невесты долу клонят взгляд.И льется трепет серебристыйНа лица радостные их:— Благословенный и пречистый!Взойди в приют рабынь твоих!Не много нас, елей хранившихДля тьмы, обещанной тобой.Не много верных, не забывших,Что встанет день над этой тьмой!(2 сентября 1914 — сентябрь 1919)
«Высокий белый зал, где черная рояль…»
Высокий белый зал, где черная рояльДневной холодный свет, блистая, отражает,Княжна то жалобой, то громом оглашает,Ломая туфелькой педаль.