Эмиль. Забудь меня (СИ)

Я стараюсь поставить себя на место Бестужева. Умом понимаю, что я ревную его к каждой женщине, которая «нечаянно» касается его руки или же улыбается обаятельно, строит глазки, тем самым на что-то намекая. И да, понимаю, почему он так бесится, когда речь идет обо мне с Глебом. Но... То, что творится у него в голове, не только ревность. Но и недоверие!

Выхожу из ванной, сушу волосы. Я несколько часов провела в парке. Гуляла, ревела, не знала, что делать. В итоге, после того как успокоилась, решила вернуться домой и поговорить с Бестужевым в спокойной обстановке. Если получится, конечно. Я едва смогу сдержать эмоции, если он начнет говорить что-то грубое. И если начнет опять меня в чем-то обвинять.

Приезжает он ближе к десяти. Открывает дверь своим ключом. Я же сижу на кухне с кружкой кофе, молчу. Мне кажется, он даже удивляется, увидев меня в квартире.

Эмиль не разговаривает со мной, не роняет ни слова. Принимает душ, одевается. И спустя какое-то время возвращается на кухню, даже присаживается напротив.

— Я думал, ты ушла, — грустно усмехается он, заглядывая в мои глаза. Взгляд Эмиля усталый, даже какой-то слишком расстроенный. — Но ты здесь...

— Решила, что нам надо поговорить. Возможно, в последний раз, — я тоже усмехаюсь, ставя кружку на стол. — Я устала, Эмиль. Нам нужно поставить жирную точку в наших отношениях, по-человечески расстаться. Так продолжаться не может. Там, где нет доверия, не может быть абсолютно ничего. А ты меня считаешь такой же, какие были в твоем прошлом. Это очень неприятно. Больно. До такой степени, что я дышать не могу, Эмиль.

Он молча слушает меня. В его глазах мелькает растерянность, такая же боль, которую в данный момент испытываю я.

— Я иногда не могу справиться со своими эмоциями, Арина, — хрипло выдает он после короткой паузы. — И это ты прекрасно знаешь. Речи о недоверии быть не может. Я тебе доверяю больше, чем самому себе. С самого утра все идет не так, как мне хотелось. У меня были огромные планы, однако Глеб опять же сумел вставить палки в колеса, и все перевернулось вверх дном. А потом вас увидел в кабинете и вообще с ума сошел. После твоего сообщения я буквально летел в компанию, не обращал внимания на светофоры. Знал ведь, что сукин сын снова что-то спланировал. А дальше... Эмоции взяли вверх. Знаешь, совесть у меня есть. Иногда после ссор бывает, что я не могу вести с тобой диалог. Это только потому, что не хочу ссориться. Или иногда стыдно становится за свою грубость. Если сможешь, прости, Арин. Ступил.

— Ты причиняешь мне боль, Эмиль, — шмыгнув носом, я потираю лоб ладонью. — У меня до сих пор сердце колотится от твоих слов. Как мне все забыть, скажи? Не хочу я расставаться, но и иногда настолько устаю, что становится невыносимо с тобой общаться. Хочется на все забить и свалить к черту. Бестужев, неужели мы не сможем никогда нормально общаться?

— Разве мы никогда не общаемся нормально? Ссоримся, миримся. Но это же не повод расставаться, верно?

Я нервно сглатываю несколько раз. Чувствую, как к горлу подкатывает тошнота. Встаю и выхожу на балкон, чтобы отдышаться. Понимаю, что он прав. И ссоры между мужчиной женщиной бывают, и всякое. Но пока в нашей жизни есть Глеб...

— Нам нужно уходить из его компании, Эмиль. Или, в конце концов, мы в любом случае расстанемся, — говорю, чувствуя Бестужева за спиной. Он обнимает меня сзади, кладет подбородок на мое плечо, шумно дышит.

— Нужно. Как закончу одно дело, так сразу уйду. Но я обязан преподать ему урок. Салтыков почему-то уверен, что я завишу от него. Однако это совсем не так, и я это докажу.

— Ты не обязан ему ничего доказывать, Эмиль. Пусть катится к черту, — прикрываю глаза, ощущая горячее дыхание на своей шее. — Можем прогуляться немного? Мне душно дома.

— Конечно. Одевайся. На улице прохладно.

Эмиль слегка целует меня в мочку уха, от чего кожа покрывается мелкими мурашками. Молча отстраняюсь и иду в спальню. Натягиваю на себя джинсы и белую рубашку.

В парке людей мало. Погода пасмурная, настроения, честно говоря, нет. Эмиль сжимает мою руку, притягивает к себе ближе. В абсолютной тишине мы гуляем, не говоря друг другу ни слова.

Полночь... А домой вообще не тянет. Мне так хочется побыть здесь как можно дольше... Но, заметив, что несколько пьяных мужиков метрах в десяти странно пялятся на меня, я меняю дорогу и тяну Эмиля за собой. Не хватало еще, чтобы Бестужев снова психанул.

— Эмиль, — зову я его, останавливаясь у берега моря. — Если мы еще раз с тобой так сильно поссоримся, мое сердце просто не выдержит.

Я стою напротив любимого и внимательно заглядываю в его глаза. Изучаю его лицо, губы, к которым хочется прильнуть и поцеловать. Так и тянет положить руку на его грудь, а потом подняться к шее. Обвить и притянуть к себе. Прижаться вплотную.

— Не будем мы ссориться. Перейдем в компанию Байдасарова. Теоман давно хочет с нами работать, да только у меня такого желания не было. Точнее... Там, конечно же, будет выгоднее. Но...

— Ты мне что-то не договариваешь, Эмиль, — хмурюсь.