Эмир Кустурица. Где мое место в этой истории? Автобиография

— Ваксой! Сенка, твой муж совсем спятил! — гневно произнес Сиба.

— Хватит выдумывать, Мурат, никакая это не вакса! — сказал Омерица, чтобы подлить масла в огонь, делая вид, что встает на сторону Сибы.

— Нет, дорогой мой, именно вакса дает наилучший результат. Человеческий волос состоит из протеина и плохо переносит химические вещества. Вакса не наносит вреда здоровью, нужно только не злоупотреблять ею!

Мой отец говорил это с важным видом, как актер Бора Тодорович, когда играл роль мафиози.

— Ради бога, Мурат, как ты можешь такое говорить? — возмутилась моя мать.

— Какое — «такое»? — спросил отец.

— Как ты можешь говорить, что он красит волосы ваксой для обуви? Ты совсем распоясался!

Сиба громко добавил, чтобы все присутствующие, а также возможные шпионы могли его слышать:

— Сенка, он не распоясался, он сошел с ума… Когда-то актеры мазали себя ваксой, чтобы играть негров, но не президент же республики! — пояснил знаменитый режиссер, вспомнив о тяжелых годах, проведенных на острове «Голи-Оток» за гораздо менее серьезный проступок, чем шутка о волосах Тито.

— Друзья мои, давайте споем, совсем не обязательно говорить о политике.

— Это не политика, Сенка! Разве не видишь, что мы посвящаем друг друга в секреты парикмахерского дела? — настаивал на своем отец, словно актер, использующий свои последние ресурсы, чтобы рассмешить публику.

— Мурат, прекрати ради бога, умоляю тебя!

Теперь моя мать сердилась и показывала на Сибу Крваваца, который выглядел очень встревоженным.

Омерица затянул песню: «Расцвели ли розы у меня в саду?»

* * *

После небольшой проделки моего отца и его выдумки с ваксой и Тито я воспользовался ситуацией и пригласил Сибу в свою комнату. Он только этого и ждал.

— Как же они постарели! — сказал он мне. — У них уже начался маразм, мой Эмир. Господи, избавь нас от такой участи!

Я задал ему вопрос, который давно меня мучил. К тому времени я посмотрел большое количество фильмов, и многое мне было непонятно. Фильмы Сибы о дружбе во время войны мне очень нравились. Особенно я полюбил «Мост», где солдат нес на своей спине товарища, серьезно раненного в ногу. Товарищ умолял своего друга бросить его и спасаться самому. Но тот отказывался оставить друга в беде и лишь отвечал: «Никогда, братишка». Что значило «братья навсегда», и герой произносил это очень трогательно.

Я расспрашивал Сибу не столько ради того, чтобы услышать ответ, сколько для того, чтобы показать, что, несмотря на свои единицы, я не был круглым идиотом.

— Дядя Сиба, я восхищаюсь вашими фильмами о партизанах! Но почему в нашей стране никто не снимает нормальных фильмов о любви?

— Ну, все ждут, пока ты окончишь киноакадемию.

— Не смейтесь надо мной, я серьезно.

— С чего ты решил, что я над тобой смеюсь?

— Как я могу стать кинорежиссером?!

— В этом нет ничего сложного. Сначала ты учишься всему понемногу, ни на чем не специализируясь. Ты знаешь одновременно всё и ничего конкретного. В совершенстве.

— Всё и ничего?

— Совершенно верно. Ты просто учишься профессии.

«Это очень на меня похоже, — подумал я, — я вечно всюду сую свой нос, мне интересно все».

— Профессии надо учиться в институте?

— И на практике. Мы всему учимся на месте, в качестве помощников.

Я настаивал со свойственным мне упорством:

— Как мне научиться снимать фильмы о любви?

— Скажи-ка, мой мальчик, ты когда-нибудь был влюблен?

— Только полтора раза.

Я уже понял, что жизнь в полуторакомнатной квартире оказала влияние на мою личную жизнь.

— Как можно влюбиться полтора раза?

— Можно. Первый раз я был влюблен в Снежану Видович и тайком целовал ее несколько раз. А второй раз была Невенка, я трогал ее грудь.

— Что ты делал?

— Просто трогал ее грудь. Ничего больше.

— Ничего больше?! Понятно. А теперь самое время сделать и то, и другое: влюбиться и трогать грудь, которую ты должен мять, подобно женщинам, замешивающим место для слоеных пирогов, и пойти до конца, сделать это.

— Что — это?

— Ну, когда все соединяется и становится одним, и первое, и второе, а половинка превращается в целое.

Я смутился и покраснел как рак, когда понял, что именно нужно делать.

— Фильм о любви должен быть современной историей. Или скорее классической историей, костюмы и сценография которой современны, а тема отражает вечную человеческую проблему. Двое любят друг друга, а третий мешает восторжествовать их любви. Влюбленные борются с ним, на их пути встает непреодолимое препятствие, но в итоге любовь побеждает. Как, например, у Ромео и Джульетты, Омера и Меримы. Все эти правила можно найти в книгах. Любая история должна иметь начало, середину и конец. Этому учат в институте.

Я был безгранично благодарен Сибе, поскольку он помог мне понять, что мое истинное призвание — стать режиссером. Я еще не до конца осознавал смысл этой профессии, но это было неважно. В ту пору меня уже беспокоило мое будущее. Порой я опасался потерпеть неудачу в своей попытке стать Кем-то.

Некоторое время спустя, когда мой отец и Сиба завершали вечер за бутылкой вина, последний заявил моему отцу: