Эмиссары любви. Новые Дети говорят с миром

— А ты вовсе и не уходил никуда, — ответил он. — Я могу чувствовать твое присутствие повсюду. Я могу видеть твое лицо, куда ни посмотрю. Делай то, что тебе нужно делать, и знай, что я жду тебя.

Не прошло и недели, а люди по всей Южной Калифорнии уже были в курсе, какой замечательный лама-мальчик появился у них в Джошуа-Три. Пока я разъезжал с гастролями по Британии, до меня то и дело доходили сведения о том, что люди сотнями потянулись в наши края даже из самого Сан-Франциско, чтобы получить передачу учения из его рук. Только тогда до меня дошло, в эпицентре каких событий мы все очутились. Джоан и ее сестра Нэнси взяли на себя роль координаторов этих выступлений и опекунш ламы Тенсина. И нам еще повезло, что никто пока не разведал, где находится наш дом, а иначе — прощай наш покой!

Люди приезжали с дарами и с просьбами выступить перед той или иной группой, прийти благословить их дома или помочь им в решении личных проблем. Я мог только представить себе, насколько измотаны все были у меня дома, а прошло ведь всего ничего, какая-то неделя. А что будет к тому времени, когда я вернусь? Наверное, не дом, а популярный буддистский монастырь с процветающей общиной.

Даже в Англии многие уже знали о том, что творится у нас, по другую сторону Атлантики. Со скоростью лесного пожара распространялась эта новость о мальчике, которому Далай-Лама вверил святую задачу посвящения людей в высокие таинства буддистского пути.

Мне даже встретилась одна молодая пара — они собирались лететь в Калифорнию только ради того, чтобы встретиться с ламой Тенсином. Насколько я мог судить, все происходящее очень быстро достигло точки кипения, грозя перерасти в массовую истерию. Но что я мог поделать с этим, находясь так далеко от места событий? Джоан и Нэнси, как взаправдашние стратеги, всякий раз изобретали новые маневры и обходные пути, как им доставить маленького ламу из нашего дома до того места, где было запланировано его очередное выступление. И неизменно его появление встречалось огромными толпами.

На первой беседе, которую он провел, присутствовало от силы человек пятьдесят. Но с каждым новым выступлением аудитория удваивалась, а слухи росли и того быстрее. Еще немного — и его начнут рвать на сувениры, и я чувствовал, что наш маленький лама едва ли справится с подобным обожанием. В конце концов, каким бы просветленным он ни был, для пятнадцатилетнего мальчишки будет не так-то просто приспособиться к своей неожиданной славе.

По опыту встреч с такими детьми, как Тенсин, я, возможно, больше других понимал, что происходит вокруг него сейчас. У меня еще звучали в ушах предупреждения Детей Оз смотреть дальше необычных физических проявлений, чтобы проникнуть в суть того, что происходит.

Привязываться только к наружной, показной оболочке — это никому не пойдет на пользу. А я чувствовал, что именно так дело и обстоит у меня дома. Что может быть проще — влюбиться в мальчика, которого лично прислал Далай-Лама, в его неповторимую, такую фантастичную историю. Но отделить святость Тенсина от святости остальных, преподнести его как великого святого, окруженного темной толпой, это также означало и забвение подлинного Дара.

Из всего того, что доходило до меня, я мог понять: Тенсин старается, чтобы люди постигли свою собственную святость, как поступил бы и любой другой духовный мастер. Но та шумиха, которая завертелась вокруг него, заставила меня сделать вывод, что люди в большинстве своем не поняли его послания. И я даже не знал, удивляться этому или жалеть, что так все обернулось.

За все это время, что меня не было дома, я не раз созванивался с ламой Тенсином. И ни разу у меня не было причины усомниться в том первоначальном чувстве, что у меня появилось относительно него. Он был тот, за кого себя выдавал, это было бесспорно. Даже с такого огромного расстояния я мог чувствовать то, что он делает, и никаких сомнений это у меня не вызывало. Я действительно просил Шерон по возможности поднять кое-что из его прошлого, но всего пару дней спустя мы решили отказаться от этой затеи как совершенно излишней — таким было доверие, которое он у всех вызывал. У меня не было возможности контролировать все лично, но я и не чувствовал такой необходимости. У мальчика был дар от Бога, и я просто не мог отнестись к этому неуважительно. После всего, что случилось с начала года, после того, как я впервые встретил Марко, я с готовностью принимал все. Ничто не казалось мне слишком странным или необычным.