Эмма

Как сад у дома, где кусты сплелись.

Мое второе — это мощь ума,

Ключ к тайне мира, истина сама!

Но стоит вместе их соединить,

Протянется от сердца к сердцу нить.

Твой быстрый ум ответ найдет тотчас,

Он вспыхнет в блеске этих томных глаз!"

Эмма пробежала ее глазами, задумалась на минуту, нашла разгадку, перечла шараду для верности, вникая в каждую строчку, и, передав листок Гарриет, сидела с довольною усмешкой, говоря себе, покуда Гарриет, в сумбуре надежд и несообразительности, ломала над ним голову: "Недурно, мистер Элтон, совсем недурно. Я читывала шарады похуже. Признание — намек изрядный. Отдаю вам должное. Это первый осторожный шаг. Это явственная мольба: «Умоляю; мисс Смит, позвольте мне открыть вам мои чувства. Отгадайте мою шараду, и вам откроется смысл моих намерений».

«Он вспыхнет в блеске этих томных глаз!» Живая Гарриет, «Томные» — очень точное слово, наивернейший из эпитетов, коими можно наградить ее глазки.

«Твой быстрый ум ответ найдет тотчас…»

Хм-м, быстрый ум, — и это у Гарриет! Что ж, тем лучше. Нужно и впрямь влюбиться по уши, чтобы приписывать ей такие свойства. Ах, мистер Найтли, какая жалость, что вас здесь нет, — я думаю, это бы вас убедило. Раз в жизни вам пришлось бы признать, что вы не правы. В самом деле, отличная шарада! И очень кстати. Теперь дело быстро пойдет к развязке.

От сих отрадных размышлений, кои могли бы при иных обстоятельствах занять ее надолго, ее оторвали нетерпеливые вопросы озадаченной Гарриет.

— Что же это, мисс Вудхаус? Что бы это могло быть?.. Не представляю — мне ни за что не догадаться. Что это может значить? Попробуйте разгадать вы, мисс Вудхаус. Пожалуйста, помогите мне. Я такой трудной не видывала. Это не аллея? Интересно, кто этот его приятель — и эта молодая особа! А хороша, по-вашему, шарада? Может быть, это пряжа!

«Протянется от сердца к сердцу нить».

Или сирень, может быть?

«Как сад у дома, где кусты сплелись».

Или забор? Или газон? Или парк? Хотя нет, «парк» — это только один слог. Должно быть, страх как мудрено, иначе бы он не принес ее. Ой, мисс Вудхаус, вы думаете, мы найдем ответ?

— Парки, заборы! Вздор! Гарриет, голубушка, о чем это вы? С какой ему стати приносить нам шараду, которую его приятель составил о парке или заборе? Дайте-ка мне ее сюда и слушайте: «К мисс…» — следует читать: «К мисс Смит».

"Мой первый слог — он возле или близь,

Как сад у дома, где кусты сплелись".

Это — при.

«Мое второе — это мощь ума, Ключ к тайне мира, истина сама»!

Это — знание, — ясно, как день. А теперь главная изюминка:

Но стоит вместе их соединить,

— видите, получается признание —

Протянется от сердца к сердцу нить.

Очень к месту сказано! И далее следует заключение, понять которое, милая Гарриет, вам, думаю, не составит большого труда. Прочтите его и утешьтесь. Это, бесспорно, написано к вам и для вас.

Долго противиться столь заманчивым увещаньям Гарриет была не в силах. Она прочла заключительные строчки и вся просияла, затрепетала. Она не могла выговорить ни слова. Но это и не требовалось от нее. Ей довольно было чувствовать. Говорила за нее Эмма.

— Этот мадригал исполнен столь очевидного, столь точного смысла, — сказала она, — что не оставляет места сомнениям насчет намерений мистера Элтона. Вы — предмет его чувств и в скором времени получите полнейшее тому доказательство. Я так и думала. Я и раньше думала, что не могу обманываться, — теперь это подтвердилось, теперь в душе его та же ясность и определенность, какая, с тех пор как я узнала вас, была и в моих пожеланиях на этот счет. Да, Гарриет, с тех самых пор хотела я, чтобы случилось именно так, — и вот это случилось. Между вами и мистером Элтоном непременно должна была возникнуть взаимная склонность — это было так желательно, естественно, что не скажешь даже, чего тут больше. Это было и вероятно, и уместно в равной мере. Вот привязанность, которою вправе гордиться женщина. Вот узы, которые не сулят ничего, кроме хорошего. Они дадут вам все, что надобно — положение, независимость, дом, достойный вас, — дадут остаться среди всех подлинных друзей ваших, поблизости от Хартфилда и от меня, и навсегда скрепят нашу дружбу. Вот, Гарриет, союз, за который никогда не придется краснеть ни вам, ни мне.