Эмма

— Здесь не может быть никакой ошибки. Дополнительное доказательство тому обнаружилось сегодня вечером. Братья мисс Чалфонт признали, что она носила мужское платье во время поездки в Бельгию. По возвращении она приказала своей горничной не распаковывать ее чемодан. Та по ошибке ослушалась, а потом, не удержавшись, рассказала, что в нем обнаружила. Мистер Лоуренс Чалфонт, вернувшись из Южной Америки раньше, чем предполагала его сестра, узнал, что она позволила себе поехать за его вещами, не получив на то его разрешения. Дедушка и бабушка, раздосадованные решением Эммы поехать в Бельгию без слуг, были просто вне себя. Она отказалась назвать причину своей безумной выходки.

— Как вам пришло в голову, что Мартину увезли в Бельгию?

Мистер Эллин ответил мне почти так же, как Мартине, когда она задала тот же вопрос. Он добавил, что не станет утомлять меня описанием поисков Мартины, которая, вне всякого сомнения, сама расскажет мне о пережитых ею приключениях. Более важными представляется сообщение, сделанное ею, когда они сидели вдвоем в кофейной. Он записал ее слова. Мистер Лоуренс Чалфонт и мистер Гай Чалфонт прочитали и ее рассказ, и «Жестоких пасынков».

С этими словами мистер Эллин протянул мне бумагу, которую Мартина подписала в кофейне отеля «Шип».

Какая стояла тишина, пока я читала эти роковые строки! Даже дрова в камине перестали трещать, и ветер не барабанил по оконным стеклам холодными пальцами. Когда я отложила бумагу, все три моих собеседника хранили молчание. Снова пришлось говорить мне. Я вновь задала вопрос:

— Почему Эмма сделала это? Они не ответили.

— Неужели она все еще хочет отомстить мне за мое замужество? Или за то, что я помогла отцу положить конец ее нежелательным знакомствам? Почему же, почему? Уехав из Груби-Тауэрс, я навсегда ушла из ее жизни — почему она пыталась причинить мне зло?

Послышался напряженный голос мистера Эллина:

— Причиной была не месть. Выбросьте это из головы раз и навсегда.

Оба брата глухо и мрачно эхом повторили его слова:

— Причиной была не месть.

— Тогда что же? — спросила я, не обращаясь ни к кому в отдельности.

Я ждала. Мысли мои путались. Дважды мистер Эллин пытался что-то сказать, но безуспешно. Наконец он заговорил, медленно и словно нехотя:

— Мы считаем, что побудительной причиной был страх.

— Страх? СТРАХ? При чем тут страх?

— Страх, без сомнения. Немного терпения, я попытаюсь объяснить свою мысль. Все мы — мистер Лоуренс Чалфонт, мистер Гай Чалфонт и я — сами того не желая — пришли к выводу, что происхождение Мартины окутано тайной. Сами по себе ее слова можно расценить как плод детского воображения. Мистер Гай Чалфонт сказал мне, что никогда не слышал никаких разговоров о том, что Мартина — приемный ребенок. Но мистер Лоуренс Чалфонт признал — не без нажима с моей стороны, — что такой слух существовал, как он полагает, с легкой руки известной сплетницы миссис Тидмарш, которая упомянута в рассказе Мартины и, как я понял, в письме, полученном сегодня утром от миссис Мориарти.

Надеюсь, что мне послышалось, как Лоуренс высказал желание свернуть шею как одной, так и другой. Но без сомнения я заметила брошенный на него укоризненный взгляд мистера Эллина.

Сердце мое начало бешено колотиться. Мне казалось, я знаю, к чему все это клонится, и меня охватил невыразимый страх. Он не отпускал меня, пока мистер Эллин излагал результаты своей попытки отделить истину от лжи. Я слышала его слова, но их значение не доходило до меня.

— Мартина похожа на некоторых членов семьи Чалфонт, но, с другой стороны, миссис Чалфонт, ваша старая няня Энни, и — как я теперь понял — мистер Гай Чалфонт, глядя на двойную миниатюру в гостинице Грейт-Парборо, заметили иное сходство. У него, как и у Энни, не было причин считать это сходство чем-то большим, нежели случайностью. Я не стану высказываться по поводу замеченного Энни и мистером Гаем Чалфонтом сходства, пока мы несколько не продвинемся в вопросе об удочерении Мартины. Если предположить, что Мартина правильно поняла слова мистера Дирсли, то его заявление, что она ребенок не его и не его жены, равносильно признанию того, что ее удочерили. Если так, самое естественное предположить, что миссис Дирсли пожалела свою близкую и давнюю подругу, которая хотела найти дом для своего ребенка. После смерти миссис Дирсли молодая леди узнает о том, что мистер Дирсли и его приемная дочь утонули на пути в Америку. В критический момент, когда ее планы могут рухнуть, если эта история станет известна, молодая леди обнаруживает, что девочка живет у ее мачехи, с которой она и ее братья обошлись так несправедливо. Она не знает, что именно известно девочке и что она может рассказать, когда прервет свое загадочное молчание. Охваченная ужасом, молодая леди решает, что девочку нужно отвезти в другую страну, откуда, как можно надеяться, она никогда не вернется. Такая возможность представилась — и была использована.