Эмма

Вскоре она определилась с размером портрета и материалом. Она заявила, что намерена писать акварельный портрет в полный рост, такой, как портрет мистера Джона Найтли. Если рисунок выйдет удачным и понравится ей, то займет почетное место на стене над каминной полкой.

Начался сеанс позирования: Харриет краснела, бледнела, улыбалась, боялась шевельнуться – словом, являла собой, на опытный взгляд художницы, очаровательную картинку. Однако продвинуться в работе Эмме казалось почти невозможным, так как у нее за спиной суетился мистер Элтон, восхищаясь каждым сделанным ею маз ком. Она была бы рада, если бы он поместился где-то в отдалении, откуда мог бы любоваться очаровательной натурщицей, не мешая ей работать; в конце концов он так надоел Эмме, что она попросила его перейти куда-нибудь в другое место. Потом ей пришло в голову, что во время сеанса он может занимать их чтением. Если мистер Элтон будет так любезен и почитает им вслух, они будут так ему благодарны! За чтением и ей легче будет преодолевать муки творчества, и мисс Смит невольно позабудет о неудобствах.

Мистер Элтон охотно согласился. Харриет слушала, а Эмма спокойно рисовала. Надо пригласить его приходить почаще – так он сможет присутствовать на сеансах живописи. Какая отрада для влюбленного! Если Эмма хоть на миг откладывала карандаш в сторону, он тут же подскакивал к ней и шумно выражал восхищение скоростью и качеством ее работы. Его присутствие не раздражало Эмму; он уверял ее, будто сходство замечательное, хотя об истинном сходстве говорить было пока рано. Словом, критик из него был никудышный, однако восторженность влюбленного была выше всяческих похвал, да и услужливости ему было не занимать.

Словом, работа над портретом шла успешно; Эмма осталась настолько довольна наброском, сделанным в первый день, что испытывала желание продолжать. С самого начала ей удалось уловить характерные черты оригинала; а так как она намеревалась несколько приукрасить фигуру своей натурщицы – сделать ее повыше и поизящнее, – то она была совершенно уверена в том, что в конце концов у нее выйдет портрет, приятный во всех отношениях, и займет предназначенное ему место, делая честь им обеим, ибо воплотит красоту одной, искусность другой и дружбу обеих. Портрет должен вызвать у мистера Элтона самые приятные ассоциации и укрепить зарождающееся чувство.

Уговорились, что Харриет придет позировать и на следующий день; мистер Элтон, как и следовало ожидать, умолял о разрешении снова присутствовать и читать им.

– Ну разумеется! Непременно! Мы с радостью примем вас в свой кружок.

Назавтра воспоследовал тот же обмен любезностями и учтивостями, тот же успех и удовлетворение, что и накануне. То же сопровождало и последующие сеансы; портрет создавался стремительно и успешно. Все, кто видел рисунок, хвалили его; мистер же Элтон буквально захлебывался от восторга и отрицал любую критику.

– Мисс Вудхаус лишь чуточку приукрасила подругу, – заметила как-то миссис Уэстон, ни на секунду не заподозрив, что обращается к влюбленному. – Выражение глаз передано вернее всего, но у мисс Смит не такие брови и ресницы. И это слегка портит портрет.

– Вы находите? – отвечал он. – Я не могу согласиться с вами. Мне кажется, что каждая черточка просто дышит сходством. Никогда в жизни не видел, чтобы портрет так походил на оригинал! Наверное, стоит принять во внимание игру света и тени.

– Эмма, вы нарисовали ее слишком высокой, – сказал мистер Найтли.

Эмма знала, что он прав, однако не призналась в этом, а мистер Элтон горячо воскликнул:

– О, что вы! Рост совершенно нормальный! Учтите, что она сидит, что, естественно, накладывает отпечаток… короче говоря, точно передает самую суть… а пропорции, знаете ли, надобно сохранить. Пропорции, рисунок в перспективе… да что там говорить! На портрете в точности передан рост мисс Смит. В точности!

– Очень славный портрет, – сказал мистер Вудхаус. – И так премило написано! Как и все твои рисунки, милая. Я не знаю никого, кто так же хорошо рисует, как ты. Но вот что мне не совсем нравится – она у тебя сидит, кажется, на улице, а на плечи у нее наброшена только легкая шаль. Невольно закрадывается мысль, что так и простудиться недолго.

– Дорогой папочка, но ведь предполагается, что на дворе лето, теплый летний день! Посмотрите на то дерево!

– Дорогая моя, сидеть на улице всегда небезопасно.

– Можете говорить что угодно, сэр, – вскричал мистер Элтон, – но я должен признать, что мысль нарисовать мисс Смит на улице я нахожу чрезвычайно удачной; а дерево выписано с такой неповторимой живостью! Любой другой фон значительно проигрывал бы в выразительности. Наивность манер мисс Смит… и вообще… О, это просто восхитительно! Глаз не могу отвести! Никогда не видел подобного сходства.