Эмма

She had not even a share in his opening compliments.—Her name was not mentioned;—and there was so striking a change in all this, and such an ill-judged solemnity of leave-taking in his graceful acknowledgments, as she thought, at first, could not escape her father's suspicion.	Даже почтительные расшаркивания в начале не распространялись на нее. Имя ее не упоминалось вовсе, — и была во всем этом столь разительная перемена и столь не к месту была эта прощальная напыщенность в изъявлениях благодарности, что батюшка ее, подумалось ей в первую минуту, не мог не заподозрить неладное.
It did, however.—Her father was quite taken up with the surprize of so sudden a journey, and his fears that Mr. Elton might never get safely to the end of it, and saw nothing extraordinary in his language.	И однако же — не заподозрил.Мистер Вудхаус слишком захвачен был удивлением по поводу столь внезапной поездки и опасениями, что мистеру Элтону ни за что не доехать благополучно, — и не заметил в его манере выражаться ничего необычного.
It was a very useful note, for it supplied them with fresh matter for thought and conversation during the rest of their lonely evening.	Сама же записка пришлась чрезвычайно кстати, ибо на весь остаток этого одинокого вечера дала им свежую пищу для размышлений и разговоров.
Mr. Woodhouse talked over his alarms, and Emma was in spirits to persuade them away with all her usual promptitude.	Мистер Вудхаус высказывал свои страхи, а Эмма с удвоенным воодушевлением спешила, как всегда, уверить его в их необоснованности.
She now resolved to keep Harriet no longer in the dark.	Теперь она решилась не держать более Гарриет в неведении.
She had reason to believe her nearly recovered from her cold, and it was desirable that she should have as much time as possible for getting the better of her other complaint before the gentleman's return.	Она имела причины полагать, что Гарриет уже почти излечилась от простуды, и желала дать ей возможно больше сроку, чтобы справиться и с другим недугом прежде, чем воротится назад его виновник.
She went to Mrs. Goddard's accordingly the very next day, to undergo the necessary penance of communication; and a severe one it was.—She had to destroy all the hopes which she had been so industriously feeding—to appear in the ungracious character of the one preferred—and acknowledge herself grossly mistaken and mis-judging in all her ideas on one subject, all her observations, all her convictions, all her prophecies for the last six weeks.	Соответственно, она назавтра же отправилась к миссис Годдард, дабы поведать правду и тем подвергнуть себя заслуженной каре; и каре суровой. Ей предстояло разрушить надежды, которые она сама поддерживала с таким усердием, выступить в неприглядной роли разлучницы, признать, что все ее соображения об известном предмете за последние полтора месяца, все наблюдения, все выкладки и предсказания — грубейшая ошибка и просчет.
The confession completely renewed her first shame—and the sight of Harriet's tears made her think that she should never be in charity with herself again.	Признание заставило ее вновь пережить минуты мучительного стыда, и при виде слез Гарриет она подумала, что никогда уже не сможет жить в ладу с собою.
Harriet bore the intelligence very well—blaming nobody—and in every thing testifying such an ingenuousness of disposition and lowly opinion of herself, as must appear with particular advantage at that moment to her friend.	Гарриет приняла известие прекрасно — никого не обвиняла и обнаружила всем поведением своим такое простодушие, такую непритязательность, что показала себя своей приятельнице в самом выгодном свете.
Emma was in the humour to value simplicity and modesty to the utmost; and all that was amiable, all that ought to be attaching, seemed on Harriet's side, not her own.	Эмме в эти минуты ничто столь не казалось ценно, как простота и скромность, и выходило, что всеми привлекательными свойствами, которые должны красить нас в глазах других, обладает не она, а Гарриет.
Harriet did not consider herself as having any thing to complain of.	Г арриет считала, что не имеет никакого права роптать.