Эмма

You had, somehow or other, broken bounds yesterday, and run away from your own management; but to-day you are got back again—and as I cannot be always with you, it is best to believe your temper under your own command rather than mine."	Вчера вы, по той или иной причине, не сдержались и вышли у себя из повиновенья, но нынче вы опять владеете собой — а так как я не могу постоянно быть с вами, то, надо думать, вы все-таки подчиняетесь собственной власти, а не моей.
"It comes to the same thing.	— Это одно и то же.
I can have no self-command without a motive.	Не мог же я снова обрести над собою власть ни с того, ни с сего.
You order me, whether you speak or not.	Молча или вслух, вы все равно повелеваете мною.
And you can be always with me.	И потом, вы можете постоянно быть со мной.
You are always with me."	Вы со мной всегда.
"Dating from three o'clock yesterday.	— Начиная со вчерашнего дня, с трех часов пополудни.
My perpetual influence could not begin earlier, or you would not have been so much out of humour before."	На более раннее время мое непреходящее влияние не распространяется, иначе вы бы раньше не вышли из себя.
"Three o'clock yesterday!	— Со вчерашнего дня?
That is your date.	Это вы так считаете.
I thought I had seen you first in February."	По-моему, я вас впервые увидел в феврале.
"Your gallantry is really unanswerable.	— Ваша галантность поистине не знает границ.
But (lowering her voice)—nobody speaks except ourselves, and it is rather too much to be talking nonsense for the entertainment of seven silent people."	Однако, — понижая голос, — смотрите, кроме нас, никто не разговаривает.Семь человек сидят и молчат, и занимать их, болтая подобный вздор, — это немного слишком.— Отчего же!
"I say nothing of which I am ashamed," replied he, with lively impudence.	Я не стыжусь ни единого слова, — возразил он, с нарочитым вызовом.
"I saw you first in February.	— Да, я вас увидел первый раз в феврале.
Let every body on the Hill hear me if they can.	Пусть это слышит каждый на Бокс-хилле.
Let my accents swell to Mickleham on one side, and Dorking on the other.I saw you first in February."	Пусть голос мой разнесется окрест, от Миклема до Доркинга — я вас увидел первый раз в феврале!
And then whispering—"Our companions are excessively stupid.	— И — шепотом: — На наших спутников напало оцепененье.
What shall we do to rouse them?	Чем бы нам их расшевелить?
Any nonsense will serve.	Любой пустяк сослужит эту службу.
They shall talk.	Они у меня заговорят!..
Ladies and gentlemen, I am ordered by Miss Woodhouse (who, wherever she is, presides) to say, that she desires to know what you are all thinking of?"	Дамы и господа, по приказанью мисс Вудхаус, которая главенствует повсюду, где бы ни присутствовала, объявляю вам: она желает знать, о чем каждый из вас сейчас думает.
Some laughed, and answered good-humouredly.	Кто-то рассмеялся и отвечал добродушно.
Miss Bates said a great deal; Mrs. Elton swelled at the idea of Miss Woodhouse's presiding; Mr. Knightley's answer was the most distinct.	Мисс Бейтс разразилась многословной тирадой, миссис Элтон надулась при утверждении, что главенствует мисс Вудхаус, — и с наибольшей определенностью отозвался мистер Найтли:
"Is Miss Woodhouse sure that she would like to hear what we are all thinking of?"	— Мисс Вудхаус в этом уверена?Ей в самом деле хочется знать, что все мы думаем?
"Oh! no, no"—cried Emma, laughing as carelessly as she could—"Upon no account in the world.	— Ох, нет, нет! — с преувеличенно беззаботным смехом воскликнула Эмма.— Ни за что на свете!
It is the very last thing I would stand the brunt of just now.	Меньше всего я хотела бы подставить себя под такой удар.