Эмма, фавн и потерянная книга

Я вздохнула и задумалась о более важных делах. Например, об украшении зала. На этот раз пришел наш черед заниматься организацией праздника, и мы с Шарлоттой до начала каникул целыми неделями мастерили на уроках творчества декорации из папье-маше и фольги. Это тоже была традиция: старшим ученикам предлагалось выбрать тему нового учебного года, чтобы только что поступившие в интернат школьники поломали голову насчет ее. «Космическая одиссея 2001 года» была самым безобидным предложением из возможных.

Я вспомнила, как ужасна была паучья вечеринка два года назад. Повсюду висели волосатые ноги и паутина, увы, неотличимая от настоящей (а в подвале была и та и другая). Уж лучше планеты из воздушных шаров, газетной бумаги и клейстера. Они хотя бы не щекочутся.

Мы с Шарлоттой и Ханной почти весь день убили, развешивая декорации по своему вкусу. Главное, в этом году мы, кажется, сумели поразить младшеклассников (и я очень надеюсь, что они вспомнят об этом весной на выборах старосты). Жемчужиной оформления зала стал громадный спутник из обувной коробки и осколков зеркала, исполняющий роль дискотечного шара – благодаря встроенному моторчику он вращался посередине комнаты вокруг своей оси. Ну, то есть должен был вертеться.

Я раздумывала, насколько уместно притащить стул на площадку для танцев, забраться на него и заглянуть внутрь спутника на предмет поломки, пока ученики вокруг заняты песней группы Fanta 4 (музыка сегодня тоже была из две тысячи первого). Но вдруг мне на глаза попалась Ханна, стоящая на краю танцпола и наблюдавшая за тем, как Синан из нашего класса пьет лимонад.

Она рассеянно теребила ленту на своем платье, и та заметно помялась. Ну вот.

Я пробилась к подружке и спросила:

– Все хорошо?

Ханна кивнула. Она все не могла отвести взгляд от парня, прислонившегося к стене в нескольких метрах от нас.

– Э-э… у тебя немножко не выходит быть незаметной, – попробовала я осторожно. – Может, подойдем?

– Куда?

Я кивнула в направлении Синана.

Ханна покраснела:

– Глупости. С чего мне…

Она опустила взгляд на помятую ленту.

– Пойдем, я вас познакомлю.

– Что? Нет! Я не знаю. Нет, лучше не надо.

Лицо Ханны приобрело цвет вареного рака. Музыка переключилась на какой-то трек Мадонны. Неподалеку от нас танцевал «серфер», причем отплясывал он, ко злости всех девчонок, с… Шарлоттой! Видно было, как весело они болтают, в то время как мрачный друг «серфера» стоит со скрещенными руками, прислонившись к двери, и осматривается с недовольным видом. Почему он вообще остался? Видно же, что от вечеринки его тошнит.

Нет, Шарлотта права. Этот вечер создан для того, чтобы получать удовольствие.

Я решительно подхватила Ханну под локоть:

– Ну, значит, пошли со мной.

Я потянула подружку на танцпол, и мы сразу же затерялись среди музыкальных битов, завертелись среди ребят – в общем, стали отмечать начало нового школьного года.

Мы теперь десятиклассники! Мне предстоял следующий год, Ханне – вообще самый первый в Штольценбурге, лучшей школе страны, да что там, может, всего мира!

– Правда, просто счастье, что ты получила стипендию, – сказала я ей между двумя песнями. – Штольценбург – фантастическое место.

– Я тоже так считаю, – ответила Ханна и засмеялась.

Мимо нас с криком «Вот так, детка!» пронеслась Меган Стивенс из одиннадцатого класса, танцуя в объятиях Карла-Александра фон Штиттлих-Рюппинса, представителя старинного аристократического силезского рода, оттуда и произошло дурацкое имя.

Шарлотта, как и мы, прокружилась еще несколько танцев, причем все с «серфером». Через некоторое время оба они присоединились ко мне и Ханне.

– Это Тоби, – представила Шарлотта своего спутника.

Она немного запыхалась. Глаза у нее сияли.

– Привет, я – Эмма, а это – Ханна.

– Рад познакомиться. А вы пить не хотите?

Мы кивнули.

– Сейчас вернусь.

Тоби растворился в толпе.

– Кажется, он милый, – сказала я, едва парень успел отойти, и внимательно посмотрела на Шарлотту.

Она широко улыбнулась.

– Очень милый. Ужасно, абсолютно сверхмилый, если точнее.

У нее даже щеки раскраснелись.

– Правда, у него прехорошенький акцент?

Я не могла не рассмеяться:

– У тебя точно такой же, Шарлотта. Может, дело тут в том, что вы оба – англичане?

В Штольценбурге всегда было полно учеников из Великобритании. У нас ведь интернациональная школа. Акцентом тут никого не удивишь.

– И все равно, – вздохнула Шарлотта.

– А он сказал, что не так с его другом? – Я указала в направлении брюзги, который, судя по всему, именовался Дарси де Винтер. – Он, кажется, просто ненавидит вечеринки.

– Я о нем не спрашивала, – сказала Шарлотта. – Но я вдруг вспомнила это, де Винтеры ведь здесь учились. Где-то четыре года назад. Дарси и его сестре-близняшке было тогда, наверное, лет по шестнадцать. Мне – только двенадцать, я только пришла в Штольценбург. И вообще видела обоих один-два раза. И кажется, Дарси перевелся в Итон после того… ну, ты знаешь, что случилось с Джиной.

– Так она – та самая девушка? – спросила я.

Шарлотта кивнула, а Ханна спросила:

– Кто?

– Джина де Винтер, – быстро ответила я.