Эммануэль

– Это старая история. За то, что он вмешивался в их шашни, боги превратили его в женщину. Эта операция не повредила ему, не послужила ему наказанием, как надеялись на это боги: они ведь всегда плохо информированы о том, что делается на земле. Так вот, когда Тирезий снова стал мужчиной, он рассказал Зевсу (к большому удивлению всех богов), что наслаждение женщины в девять раз сильнее того, что испытывают мужчины.

– В девять раз?

– Да, ни больше ни меньше.

– Какие же мы счастливые! – воскликнула Эммануэль. – Бедные, бедные мужчины. Мы должны быть с ними очень добрыми. В следующий раз я уж постараюсь передать хоть часть моего удовольствия этим беднягам.

Мерви прыснула. Эммануэль удивилась:

– Разве вы не считаете, что королева должна быть милостивой и бескорыстной со своими подданными?

Мерви ответила вопросом на вопрос:

– Так, значит, вам стыдно делать это за деньги?

– Разумеется. Но, правда, в этом стыде есть что-то возбуждающее.

Задумавшись на мгновение, Эммануэль добавила:

– Несколько раз меня спрашивали в эти дни, нимфоманка ли я, или проститутка, или Бог знает что еще. Я не думаю, что я на них похожа. Ведь что-то меня от них отличает?

– Только намерения.

На этот раз Эммануэль утвердительно кивнула. Мерви подалась вперед, расстегнула несколько пуговиц на ее платье и объявила:

– Не пойду я на это свидание. Я возьму вас с собой.

– Сколько вам лет? – спросила Эммануэль, как будто ее решение зависело от возраста Мерви.

– Мы с вами родились в один день, только я на год позже.

– Невероятно, – восхищенно проговорила Эммануэль.

На несколько минут наступило молчание.

– А у вас мужчин было так же много, как у Арианы?

– Я не подсчитывала ее любовников. У меня каждый день новый.

– Но вы говорили, что у вас есть близкий друг?

– Я с ним не сплю. Я никогда не делаю этого дважды с одним мужчиной. По-моему, это скучно.

– А вы уверены, что наслаждаетесь вдевятеро больше, чем они?

– Вы думаете, что я фригидна?

– Нет, не думаю… Не фригидна, но мы в самом деле очень разные. Вас по-настоящему не интересует ни один мужчина, ни одна – я боюсь – женщина. А я – совсем наоборот. Все они восхищают меня, все они меня возбуждают, я люблю их всех. Я была бы совершенно счастлива, если бы нашла себе любовника, единственного на всю жизнь. И если я себя так расточаю, то это не из необходимости.

– Для меня это игра.

– А для меня это дело красоты. Я ваяю любовь, как скульптор статую. А можно ли изваять только одну? Я должна постараться, чтобы после меня во Вселенной было больше красоты, чем до меня. Я занимаюсь любовью, потому что призвана к этому. Была бы я поэтом, я бы выражала себя в песнях. Была бы живописцем, преображала бы реальность краской и формами. Но я Эммануэль, и мне остается только выгравировать черты своей плоти на этой Земле. Я хочу этого, чтобы остаться теплой и живой через тысячи лет после того, как исчезну, и для этого я отдаю тело тысячам и тысячам других существ, и они все – моя любовь. Она увидела отсутствующий взгляд Мерви. – Возможно, вы часто спите с кем-нибудь так же, как и я, Мара, – она бессознательно употребила одно из многих имен Львенка, – но я не уверена, делаете ли вы это с таким же самоотречением. Но я знаю, и притом лучше, чем кто-либо в этом городе, а, пожалуй, и лучше, чем кто-либо в этом мире, зачем я это делаю. И как вы недавно очень верно сказали, в этом вся разница.

Райские птицы

Мари-Анж вернулась на побережье. Кристофер просто сбежал в свою Малайзию, так и не найдя в себе смелости хотя бы прикоснуться к жене друга. Подходил к концу сентябрь.

Анна-Мария закончила писать глаза Эммануэль, и теперь та позировала ей обнаженной – Анна-Мария вместо скульптурного портрета Мари-Анж делала портрет Эммануэль. Эммануэль ничего не предпринимала для совращения своей подруги. Во время сеансов она избегала разговоров о любви, так же как и тем «наслаждение» и «мораль нового времени».

Прекрасная итальянка была влюблена в Эммануэль, и та это знала. Однако она не хотела чтобы Анна-Мария могла ее впоследствии упрекнуть в том, что ее соблазнили. А Эммануэль получала свое от Арианы и от сиамки, чья матовая кожа не переставала восхищать ее.

Марио покинул ее. Она так и не видела его у себя после ночи в Малигате. Он путешествовал по Греции и присылал ей оттуда нежные письма.

Между тем приближался день рождения Арианы. Надо было заняться подготовкой этого празднования. В Сиаме, где возраст, в отличие от всего остального мира, рассчитывается по циклам, окончание каждого цикла отмечается особо торжественно. Друзья Арианы и она сама решили ни в чем не отступать от местных обычаев. А начать праздник с фантастического костюмированного бала для всего круга знакомых.

Приглашенные должны были сами приготовить себе маски под руководством Мерви, посвященной во все тайны этого деликатного и тонкого ремесла.