Эммануэль. Римские каникулы

Беря стакан, Эммануэль замечает, что пальцы молодого человека испачканы кровью. Она ставит стакан на очаг, привлекает к себе Ореста и целует его – сначала нежно в губы, а потом, когда они приоткрываются, она находит его язык с маслянистым привкусом. Ей кажется, что она пьет из фонтана. Ее язык проходит по всему рту Ореста, и поцелуй становится более глубоким. Этим поцелуем Эммануэль выражает благодарность своему спасителю. С этим поцелуем к ней возвращается сила и жизнерадостность. Она снова счастлива.

– Могу ли я быть вам чем-нибудь полезна, или мне стоит вернуться попозже?

Смущенный Орест быстро поднимает кудрявую голову.

– О, Гиза… Мадам стала жертвой нехорошего происшествия…

– Вместе с тобой, естественно!

Эммануэль, сияя, тянет руки к молодой крестьянке, которая, уперев кулаки в бока, выглядит немного раздраженной.

– О, Гиза, поцелуй меня! – кричит Эммануэль с такой искренностью, что молодая женщина делает шаг вперед и заменяет мужа в объятиях своей гостьи.

– О, Гиза… Я прошу тебя… Орест… Как же хорошо оказаться в безопасности рядом с вами… Жить… Пожалуйста, любите меня…

И она запечатлевает поцелуй на губах молодой женщины, которая немедленно отвечает ей тем же.

– Но вы должны сначала немного привести себя в порядок, bellissima[15], – говорит мужчина. – Вы похожи… простите меня… вы как будто выбрались из свинарника!

– Это почти то, что и случилось со мной, – шепчет Эммануэль, содрогаясь.

– Иди, – обращается Гиза к мужу, – наполни ванну, а я пока поменяю простыни.

Они намыливают Эммануэль: теперь она покрыта обильной пеной. Эммануэль вспоминает красавицу Диану де Пуатье, любовницу двух королей Франции – отца и сына, – которая сохраняла свежесть своего тела при помощи ледяных ванн… И вот теперь она сама – героиня средневековой гравюры. От холодной воды ее кожа покраснела, но двое крестьян трут ее, массируют так сильно, что ей кажется, что она варится в кипящей водяной бане. Между тем огонь в камине потрескивает, а Гиза подвесила над огнем бутылку вина, бросив в нее измельченную гвоздику и семена укропа. Эммануэль непроизвольно вспоминает о своем прошлом, о джакузи, эффективном, но лишенном всей этой поэзии, этого обаяния, устройстве.

– Хватит, – кричит она, смеясь, ибо ее кожу уже жжет.

Орест помогает ей подняться из ванны, а Гиза заворачивает ее в грубую небеленую ткань. Эммануэль направляется к огню, где хозяйка высушивает ей волосы с помощью большого куска ваты.

– Пейте, – приказывает Орест, вручая ей полный черпак дымящегося вина.

– Да, но если вы выпьете вместе со мной.

Вино имеет изысканный вкус. Эммануэль чувствует, как в ее венах пробегает огонь.

– Как же я вас люблю! – говорит она, с нежностью глядя на молодую пару.

Орест опустошает свой ковш, наполняет его снова и передает жене, которая, в свою очередь, опустошает его, не сводя глаз с Эммануэль.

– Пойдемте, – говорит она и берет ее за руку.

Ее муж задувает лампу.

Кровать очень большая, с множеством деталей из кованого железа, и над ней возвышается статуэтка Богородицы, у которой мерцает пламя свечи. Эммануэль обнажается и ложится. Орест помогает жене снять ее юбки, корсаж и белую блузку. Гиза первой приближается к Эммануэль.

– Я никогда этого не делала. Научите меня, мадам.

Эммануэль улыбается. Она деликатно сжимает ее в объятиях, растягивается на ее сильном теле, целует в щеки, потом в веки, едва касаясь губ, спускается к шее, потом к груди, которую она сжимает в ладонях, а потом начинает сосать. Другой рукой Эммануэль пробегает по телу молодой крестьянки, спускается к бедрам, к животу, избегая преждевременного контакта с влагалищем, она лишь слегка касается шелковистой шубки. Несколько раз она проходит по внутренней поверхности бедер, усиливая ласки, а затем снова возвращается к лицу, покрывая его легкими поцелуями.

Эммануэль настаивает, чтобы девушка первой протянула к ней губы для более глубокого поцелуя. И когда язык Эммануэль проходит между устами Гизы, ее рука захватывает грудь: она сжимает сосок между пальцами. В то же самое время другая ее рука блуждает в районе влагалища, два пальца проникают внутрь, а большой палец теребит клитор, выгоняя его из убежища и отодвигая плоть до самых запутанных прядей волос. Ноги двух женщин обхватывают друг друга, и Эммануэль имитирует поведение мужского члена, продолжая покусывать чувственные губы своей спутницы. А та отклоняется и предлагает себя.

А потом она чувствует, как бедра мужчины прикасаются к ее бедрам, как его руки обхватывают ее за талию, одновременно захватывая и другую женщину. Кончик его пениса, твердый, как золотой фаллос, который оживлял ее одинокие ночи в Бангкоке, проникает в нее до самой глубины. Его яички аккуратно свисают между ее ягодицами. Гиза хватает их руками, и женщины начинают тереться своими половыми органами. Эммануэль чувствует, что ее ласкают от затылка до таза, сначала робко, а затем все уверенней и уверенней: это женщина заканчивает тем, что вводит свой палец в ее самое секретное отверстие.