Эммелина

Она хотела передохнуть, но не могла позволить себе этого. Чувствовала, что если присядет, то, встав, ничего не узнает вокруг. Легкий снег кружил в воздухе. Когда он пошел – непонятно.

В конце концов она добрела до той части пруда, где, без сомнения, раньше никогда не бывала. Деревья росли здесь над самым берегом, близко друг к другу; тропинка исчезла, и ей пришлось пробираться между стволами под густо падающим теперь снегом. Внезапно нога соскользнула в пруд, и ледяная вода сразу же промочила насквозь и башмак, и чулок.

Если она заболеет, то не сможет поехать в Лоуэлл. Может быть, даже умрет. И как тогда будет чувствовать себя Ханна, затеявшая все это? А родители что будут чувствовать? Мать? Нет, думать об этом просто чудовищно. Она снова увидела лицо матери, на этот раз после смерти Сэмюэля. Из трех детских смертей эта была самой страшной, потому что Сэмюэлю было уже целых семь месяцев. Не новорожденный, а настоящий человечек: спокойный мальчик с лицом как солнышко. Когда он улыбался, любой улыбался в ответ. Он умер ночью, совсем неожиданно, никто даже не знал, что он болен, но утром, когда мать проснулась, он лежал на обычном месте, между нею и мужем, уже остывший. Эммелина увидела мысленно, как вся семья стояла в лесу над могилой. День был весенний и такой радостный, что младшие дети не смогли выстоять смирно короткий обряд похорон, а то и дело кидались в погоню за бабочками и смехом приветствовали голоса леса, забытые ими с прошлого года. Несколько часов спустя она вернулась на это место, чтобы забрать с собой мать, прикорнувшую на траве около свеженасыпанного холмика.

– Нет, не могу еще, Эмми, – сказала мать в ответ на попытки увести ее домой. – Часть меня все еще здесь.

Небо сделалось совсем темным, только звезды тускло светили, и блестел снег. Все ее тело ныло, но она знала: слюдяной камень был уже близко. А там, за камнем, на приподнятой узкой полоске земли за дорогой в одном из окошек можно увидеть слабо мерцающий огонек очага. Она пустилась бежать и одним духом домчалась до камня. Вот он – Слюдяной остров. Даже не вытряхнув лесной мусор, застрявший в платье и в шали, она вскарабкалась на скользкий, покрытый снегом камень и сразу погрузилась в глубокий сон.

Проснувшись, она увидела: небо очистилось и только редкие снежинки кружатся в воздухе. Она знала, что все еще тянется предыдущая ночь, хотя было такое ощущение, словно она проспала несколько суток. Лежа на боку, она почувствовала, что сжимает в кулаке какой-то предмет, и раскрыла ладонь. Оказывается, в полусне ее пальцы сумели нащупать и выковырять большой кусок слюды, тот самый, который они так долго пытались добыть: трудились, пока еще было тепло, неделями, день за днем. И вот теперь драгоценный, волшебный минерал извлечен и лежит у нее на ладони. Ей пришло в голову, что, глядя на слюду сверху, можно принять ее за простой голыш и даже не заподозрить, что под верхним слоем кроются в ожидании своего часа сотни других.

Надейся на Господа всем сердцем твоим
И не полагайся на разум твой.

Строки из притчи Соломоновой пришли ей на ум, и она неподвижно лежала на камне, промерзшая и промокшая, но словно не чувствовала этого. Они с матерью вместе молили Бога о помощи, но когда Он послал помощь, она испугалась. Теперь ей виделось, что до этой минуты она была не только эгоистична, но и слепа.

Не бойся. Я с тобой – и не надо тревоги.
Я твой Бог – я дам тебе силы. Я помогу тебе.
Я поддержу и направлю тебя Своей правотой.

Она смотрела на небо и чувствовала присутствие Бога в каждой снежинке, в каждом дереве, в куске слюды, зажатом в ее руке, и ощущала в первый раз за все время, что, если ее пошлют, она найдет в себе силы поехать.

Я дам тебе силы. Я помогу тебе.

Страх, может быть, и вернется, но она все сумеет преодолеть. Ей будет страшно, но одинокой она не будет.

* * *

Эммелина проснулась в тревоге и страхе, какое-то время лежала, не понимая, чем они вызваны. Все вокруг было странным, не таким, как всегда. Она огляделась: на двух матрацах, служивших постелями, спали дети. Ей потребовалось усилие, чтобы вспомнить их имена. Взгляд скользнул дальше: скошенный потолок, балки, небо, видневшееся сквозь маленькое окошко. Подумалось почему-то, как хочется, чтобы шел снег, и почти сразу же вспомнилось, почему этого хочется. Настал день, когда отец должен отвезти ее и Уоткинсов в Халлоуэлл, где они сядут в дилижанс, идущий в Портленд. Из Портленда Ханна и Абнер отправятся к себе в Линн, а Эммелина, если все пойдет по плану, пересядет в один из фургонов, которые высылают из Лоуэлла за едущими работать на фабрики девушками.