Эмоции на грани

Закрыл глаза, и вспоминал, когда задавался вопросом. А что, если это просто наваждение? Стоит увидеть отклик ее тела, и у меня разом пропадет интерес. Увидеть, что она ничем не отличается от других. Что, если, сам вознес ее до небес? Дал в руки бразды правления и сказал: «Забирай сердце, делай с ним, что хочешь. Хочешь, растопчи, а хочешь, люби». Но теперь понял, какой же я был дурак. Я даже не мог подозревать, как круто ошибался.

Стоило только ощутить на пальцах бархат ее кожи, вкусить родной запах. Посмотреть в эти зеленые глаза с чертовщинкой. Понял, что обратной дороги нет… Восемь лет был ее пленником, а теперь стал рабом. Навечно.

Чтобы с нами не происходило в жизни, чтобы не случилось. Ей уже не скрыться от меня. Все что дала сейчас, каждый раз захочу получать в стократ больше. С каждым разом мне будет мало. Насытиться ей не могу. Стоит оказаться рядом с ней в пару метрах, и начинаю походить на животное. Нетерпеливое, бешеное. Башкой понимаю не надо. Приказываю притормози. Но тело будто хлеще бросается на амбразур. Не уверен, если прикуют цепями, сдержат ли меня?

Больной. Мой диагноз больной. И свыкся я с ним давно. Не просто свыкся, сросся, мы с ним родные, и понимаем друг друга без слов.

— Спишь? — услышал тихий вопрос брата. Открыл глаза и повернул голову в его сторону.

— Нет, думаю. — ответил и снова отвернулся. Когда брат заговорил о ней, закрыл глаза представляя перед собой ее образ.

— Она мне понравилась. Сейчас я жалею, что не попросил показать ее фото. Кто знает может она при первой встрече не занесла бы меня в черный список, и взглядом не пыталась расчленить на куски. — спустя секунды в тихом салоне автомобиля заполнил наш с братом громкий гогот. Спустя время он продолжил уже серьезнее:

— Я представлял ее другой. — повернул к нему голову. Пожал плечами и продолжил — не знаю, может судя по тому какие были у тебя девчонки. Другая она, отличается.

— Определенно — еле слышно прошептал. Думаю он даже не разобрал моих слов.

— Меня пугала твоя зависимость — снова закрыл глаза. Он в первый раз говорит об этом. Я знал, догадывался, но мы никогда не говорили про его отношение к ситуации. Я всегда все разговоры о ней обрубал на корню. Но сейчас… Слышу в его голосе, что хочет выговориться. Не наставлять меня на путь истинный, а просто у пацана накипело, и ему нужно поделиться.

— Не знаю… Думаю не пугала, а до сих пор пугает. И я вижу Руслан, что она снова набирает большие масштабы. Скажи я тебе был плохим братом? — от последнего я охренел.

Этой темы мы старались не касаться. Обходить ее всеми путями, но не произносить вслух про то, что произошло в нашей семье. Открыл глаза, но к нему не повернулся, глядя в лобовое произнес глухо:

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Ты мой брат… Ты мой второй отец… Я благодарен тебе буду всегда за то, что не дал мне хлебнуть в жизни дерьма. — повернулся к нему. Тимур глянул мне в глаза, а я произнес тихо:

— Спасибо брат — мы знали, что эти слова многое для нас значат. Думаю это в первый и последний раз когда мы говорим об этом.

— Тогда ответь на вопрос. Зачем я тебя отдавал на боевые единоборства? Нахуя все это было? Столько лет, сил? Твой темперамент, который проявился еще в пять лет. Я старался направить его в нужное русло. Хотел чтобы, выплескивал с себя энергию, негатив. Неужели все зря? — я понимал, о чем он. О ней. О том, к которому еду сейчас. О том, что творю везде и со всеми, если идет не по моему.

— Правильно. Это было лучшее время. После их смерти ты занял меня, тем чем нужно. Иначе не известно, кем бы я стал.

— Любишь ее… Очень. Я… Чем то я даже тебе завидую. — оглушенный признанием повернулся к нему. Смотрит застывшим взглядом на дорогу, и кивает мне подтверждая, что я не ослышался.

— Это утопия. Каждый раз смотрю на тебя и, это утопия. Ты на самом дне. Ты себе не принадлежишь. Но такого, как ты, я еще никогда не встречал. — тяжело выдохнул и откинул голову на сиденье.

— Я наверное хотел бы почувствовать хотя бы долю того, что ты испытываешь. Сколько раз я мечтал разделить боль с тобой напополам. Не сосчитать… Знаешь? Кажется, что из нас двоих ты забрал себе все чувства. Оставил меня ни с чем. Холод. Один холод во мне… — смотрел на него не отрываясь. Никогда не лез в его отношения. Но я даже не подозревал, что и ему хреново. Только совсем от другого. Тим повернулся на меня, будто сморгнул марево наваждения и продолжил:

— Последний раз, когда ты ко мне приезжал — но я не дал договорить.

— Тимур, перестань — принял сидячее положение наклоняясь вперед. Схватился за голову растирая большими пальцами виски.

— Ты послушай — мотал головой.

Не хотел слушать. Я вообще этот кусок своей жизни пытался стереть. Пытался уйти. Презирал себя, за то что в какой-то момент я все-таки сломался. Об этом говорят они все, но стараются шепотом. Так, чтобы не забывал, помнил. Помнил, чтобы больше не смел встать на те же грабли. Пытались помешать, нажить себе новых проблем.