Эмоциональный интеллект

Подобная изначальная путаница с чувствами, видимо, часто заставляет их жаловаться на неопределенные проблемы со здоровьем, тогда как в действительности они испытывают эмоциональный дистресс — явление, известное в психиатрии как соматизация, то есть развитие соматических нарушений психогенной природы, когда боль, связанную с эмоциями, принимают за физическую (и отличающуюся от психосоматического заболевания, при котором эмоциональные проблемы переходят в разряд медицинских). Главную свою задачу психиатрия видит в том, чтобы вывести алекситимиков из рядов тех, кто приходит к докторам за помощью, поскольку они склонны долго и нудно приставать к врачам, домогаясь, чтобы те поставили им диагноз и назначили лечение от того, что в действительности относится к категории эмоциональных проблем.

Хотя пока еще никто не может наверняка сказать, что именно вызывает алекситимию, д-р Сифнеос высказал предположение, что в этом виноват обрыв цепи между лимбической системой и неокортексом, в частности, его центром речи, и эта гипотеза вполне согласуется с тем, что мы узнаем об эмоциональном мозге. У пациентов, подверженных тяжелым эпилептическим припадкам, у которых эта связь была прервана хирургическим путем для ослабления симптомов их болезни, как отмечает Сифнеос, эмоции притуплялись, как у людей с алекситимией, и они теряли способность выражать свои чувства словами и неожиданно лишались жизни, украшенной игрой воображения. Короче говоря, несмотря на то что цепи эмоционального мозга могут реагировать чувствами, неокортекс не способен рассортировать эти чувства и добавить к ним языковые нюансы. Как заметил Генри Рот в своем романе «Назови это сном» по поводу этой силы речи, «если ты сумел облечь в слова то, что ты чувствовал, значит, это твое». Результат, разумеется, и составляет алекситимическую дилемму: отсутствие слов, чтобы выразить чувства, означает, что эти чувства не ваши.

О пользе чувствования нутром

У Эллиота как раз подо лбом образовалась опухоль размером с маленький апельсин, которая была полностью удалена с помощью хирургического вмешательства. Хотя операция и была признана удачной, впоследствии люди, хорошо знавшие его, утверждали, что Эллиот уже не был Эллиотом — он пережил радикальное изменение личности. Некогда успешный адвокат, ведущий дела корпораций, Эллиот больше не мог работать. Его бросила жена. Безрассудно потратив сбережения на бесплодные капиталовложения, он был вынужден жить в доме брата.

В проблеме Эллиота присутствовала одна особенность, приводившая в замешательство. С интеллектуальной точки зрения он был блестящ, как всегда, но он ужасно распоряжался своим временем, безнадежно увязая в мелких подробностях; казалось, он утратил всякое понятие о приоритетах. Выговоры ничего не меняли; его последовательно уволили с ряда юридических должностей. Хотя многочисленные тесты интеллекта не выявили никаких отклонений в умственных способностях Эллиота, тем не менее он отправился к невропатологу, надеясь, что в случае обнаружения у него какой-либо неврологической проблемы он получит страховые пособия в связи с утратой трудоспособности, на которые он, по его мнению, имел право. В противном случае его, вероятно, сочли бы просто симулянтом.

Антонио Дамазио, невролог, консультировавший Эллиота, был поражен выпадением одного элемента из набора ментальных функций Эллиота: хотя с его логикой, памятью, вниманием, равно как и со всеми остальными познавательными способностями все было в порядке, Эллиот фактически забыл о своих эмоциональных реакциях на то, что с ним произошло. Самым поразительным было то, что Эллиот мог рассказывать о трагических событиях своей жизни совершенно бесстрастно, словно он был сторонним наблюдателем по отношению к потерям и неудачам из своего прошлого, — без нотки сожаления или печали, фрустрации или гнева по поводу несправедливости жизни. Его трагедия не доставляла ему никаких страданий. Дамазио чувствовал себя более расстроенным историей Эллиота, чем сам Эллиот.

Причиной эмоциональной неосведомленности, по заключению Дамазио, было удаление — вместе с опухолью — части предлобных долей головного мозга Эллиота. Фактически произошло следующее: в результате хирургического вмешательства была перерезана связь между низшими центрами эмоционального мозга, особенно миндалевидным телом и относящимися к нему цепями, и центром неокортекса, отвечающим за способности к мышлению. Эллиот стал мыслить по принципу компьютера: он был способен последовательно выполнять все шаги поэтапно, просчитывая какое-то решение, но не мог правильно определять значимость возможных вариантов. Каждый вариант был нейтральным. И такая бесстрастная манера рассуждать логически, по мнению Дамазио, составляла суть проблемы Эллиота, ибо неспособность понять собственные чувства, возникающие у него по поводу разных вещей, вносила ошибку в его рассуждения.