Эмоциональный код исцеления. Подсознание лечит любую болезнь!

Я был Вашим пациентом в течение нескольких лет, и, знаете, у меня в то время были проблемы с ногами, коленными суставами и спиной. Я смог выдержать побочные эффекты различных медикаментов, которые Вы назначили мне, чтобы очистить организм, а затем, после того как Вы помогли мне освободиться от обиды, гнева и страха, в которых я увяз, мои колени наконец перестали болеть и я смог ходить, подниматься по лестницам и т. д. без всякой боли – впервые за много лет. (А ведь врач, который раньше делал мне операцию на бедре, сказал, что необходимо заменить коленные мениски, так как они изношены.) Сейчас я двигаюсь свободно и не испытываю при этом болевых ощущений. Это, конечно, не значит, что с возрастом у меня не может появиться артрит, но пока что мои «изношенные» колени прекрасно работают, и я очень за это признателен. Я желаю Вам удачи с Вашей книгой и молюсь, чтобы она открыла и другим людям дорогу к здоровой жизни. Сохраняйте веру.

Джим Г.

Люди часто смиряются с болевыми ощущениями и стараются «просто жить с этим», особенно, если не могут найти их причину. Но боль – это способ, каким ваше тело сообщает о своих проблемах, предупреждающий сигнал, который оно нам подает.

Из моего опыта работы с людьми я могу сделать вывод, что заблокированные эмоции являются причиной болевых ощущений по крайней мере в 50 % случаев.

Пришпиленная к прошлому

Однажды, проводя мастер-класс в Лас-Вегасе, я столкнулся с очень интересным случаем. Я спросил, нет ли в зале добровольцев, и молодая женщина, лет двадцати с небольшим, вызвалась поучаствовать. Я спросил, есть ли у нее жалобы на физическое самочувствие, и она ответила, что нет, она совершенно здорова и у нее все в порядке.

Я провел мышечный тест на наличие заблокированных эмоций и обнаружил, что, как минимум, одна есть. Речь шла об ощущении беспомощности – это состояние можно описать как чувство полного одиночества, когда нет никого, кто мог бы помочь вам, когда вы действительно в этом нуждаетесь.

Я провел еще несколько мышечных тестов, чтобы узнать, когда именно возникла заблокированная эмоция, и выяснил, что это произошло не за последние пять лет. Затем я проверил, могло ли это произойти в возрасте между десятью и двадцатью годами, и снова получил отрицательный ответ. Тогда я поинтересовался, произошло ли это в первые десять лет ее жизни, и оказалось, что да. Возможно, это произошло в возрасте до пяти лет? – да. В первый год жизни? – да. Я проверил, испытывала ли она те же эмоции в возрасте старше года, и ответ был отрицательным. Тогда я спросил у девушки, может ли она сказать, о чем идет речь, и она отрицательно помотала головой.

Так случилось, что эта участница приехала на семинар со своей матерью, и их места были рядом. Когда происходил вышеописанный диалог, я посмотрел на мать и заметил, что та чувствует себя крайне неуютно: она прижала руки ко рту и выглядела то ли напуганной, то ли смущенной – трудно сказать. Я спросил у нее, какое событие могло произойти в то время, когда ее дочь была слишком мала, чтобы помнить.

Голосом, полным боли и замешательства, женщина рассказала: «Когда Джессика была в грудном возрасте, я использовала тканевые подгузники, которые скрепляла английскими булавками. Однажды, мне стыдно об этом говорить, но я случайно приколола подгузник булавкой к простыне. Она безостановочно плакала, а я не могла понять причину, пока не пришло время менять подгузник. Я поверить не могу, что это всплыло сейчас, я так ужасно тогда себя чувствовала, и мне до сих пор плохо при одной этой мысли».