Эмпайр Фоллз

– Я тебе рассказывал, как однажды к нам явилась твоя мама? Жарким летним днем, все окна нараспашку. Мой старик набросился на ма, как порой случалось, когда она его доставала, и вдруг оборачивается, а посреди нашей гостиной стоит твоя мать, будто к себе домой пришла. Велела моему старику прекратить “сию же секунду” и больше никогда так не делать, иначе она сама прекратит все это. Она так и сказала, “сию же секунду”. В руке у нее был молоток с острым концом.

Майлз без труда представил себе эту сцену. “Сию же секунду” было одним из любимых выражений Грейс. В бешенстве он видел ее раза два, не больше, но мог вообразить мать с молотком и Уильяма Минти, пятящегося на всякий случай.

– Кто знает, чем бы это закончилось, если бы ма не встряла, – усмехнулся Джимми. – Валяется она на полу с расквашенной губой, и вдруг видит прямо у себя в доме твою маму с молотком, и посылает ее куда подальше, мол, не суйся не в свое дело. А все потому, что твоя мама была такой красавицей, и мою это страшно пугало, она опасалась ее даже больше, чем отца. – Джимми помолчал. – Она ничего тебе об этом не рассказывала?

– Абсолютно ничего.

Джимми пожал плечами:

– Да хрен с ним, с прошлым, что толку в нем копаться, так ведь? – И поскольку Майлз не поделился своими соображениями насчет обоснованности такой позиции либо ее разумности, Джимми продолжил, сощурившись: – Мой паренек, Зак, подумывает уйти из футбольной команды, ты в курсе? Я стараюсь, отговариваю его, но не знаю. Тренер больше не ставит его в игру, так что, может, парень и прав? Какой смысл? И вся эта фигня в газетах про то, что он грязно играет. Похоже, теперь все считают его плохишом. Твой дружок, директор, пытается навесить на него вину за то, что случилось с той старухой, которую они нашли.

Майлз не испытывал желания выслушивать версии Минти о недавних событиях.

– Джимми, я приехал, чтобы увидеться с миссис Уайтинг. Это не займет много времени.

У его собеседника смена темы вызвала явное облегчение:

– Она сказала передать тебе, чтобы ты явился завтра.

– Она знала, что я приеду?

– Эта леди мало чего не знает. На несколько шагов впереди таких, как ты да я. Она типа недовольна тобой, так мне кажется.

– Наверняка она мне все объяснит. – Майлз шагнул, огибая полицейского, тот схватил его за левый локоть:

– Только не сегодня.

Когда Майлз ударил его со всей силы, Джимми Минти вцепился в него, пытаясь удержаться на ногах, но не устоял и с размаху сел на бордюр, которым по бокам была выложена дорожка. У него был сломан нос, о чем Майлз мог судить достаточно уверенно. Кровь закапала почти сразу, а потом полилась, пропитывая белую рубашку Джимми. Майлзу была видна Тимми: кошка носилась как сумасшедшая по сиденьям “линкольна” от одного окна к другому, будто сделала крупную ставку на исход этого поединка.

Миссис Уайтинг и гости из лимузина скрылись в дверях ткацкой фабрики. Майлз нависал над Минти, не зная точно, чего ему ждать. Полицейский, опираясь на обе руки, задрал голову и уставился на серое небо, словно в надежде, что кровь потечет вспять. Шмыгнул носом раз пять, затем энергично высморкался, забрызгав и себя, и Майлза.

– Ну и дела, – сказал он. – Старина Майлз Роби совершает насильственное действие. То-то все удивятся.

Глядя на него, Майлз вспомнил отцовское суждение касательно копов: худшее, что они могут с тобой сделать, еще не самое плохое, что может быть. Ему было немного не по себе, оттого что он прибег к отцовской мудрости в столь важной для него ситуации, но до сожалений было еще далеко; разумеется, пора раскаяния придет и затянется надолго, но не сейчас, позже, много позже.

Через минуту кровотечение ослабло и Джимми Минти поднялся. Его пошатывало, однако, понял Майлз, настроен он был решительно.

– Пройдем к машине, – сказал Минти. – Надену-ка я на тебя наручники.

– Только после того, как я переговорю с миссис Уайтинг.

– У меня приказ.

– Ну…

Минти въехал Майлзу кулаком под дых, и тот согнулся пополам. От второго удара, который Майлз даже не увидел, он упал на одно колено. Он пытался восстановить дыхание, когда Минти врезал ему по голове за левым ухом, и Майлз ощутил взрыв внутри черепа. Он повалился мешком на кирпичную дорожку и, поскольку новых ударов не последовало, перевернулся и увидел, что Минти подошел к “камаро” и роется в бардачке. Вероятно, он отрубился по меньшей мере на несколько секунд. К тому времени, когда полицейский нашел наручники, Майлз сумел подняться.

– Тебе бы лучше посядетъ, Майлз, – посоветовал Минти. Нос у него распух и посерел. – Ты создал беспорядок, а я его подавил.

Майлз подумал, что, несмотря на сломанный нос, Джимми Минти упивается каждым мгновением их конфронтации. Полицейский легко увернулся от удара Майлза, и тот снова оказался на коленях, обнимая живот и срыгивая на кирпичи.

– А теперь вставай и протяни запястья, – приказал Минти, однако Майлз дважды вскарабкивался на ноги и дважды вновь обнаруживал, что лежит на земле.