Empire V. Бэтман Аполло

— Голая дама с пилой и небритой пелоткой. Он что-то хочет сказать. Голая девушка в маске рыси, поднимая хлыст. Ты что-то хочешь сказать, малыш? Ты больше нас не боишься? Связанный с кляпом во рту. М-м-м-м! М-м-м-м! Голая дама с пилой и небритой пелоткой. Он хочет, чтобы мы сдернули с него одеяло. Голая девушка в маске рыси. А как же он тогда будет делать хо-хо-хо? Ему, наверно, будет стыдно? Или не будет? Что, малыш, ты совсем потерял стыд? Ты хочешь, чтобы мы тебя наказали? Голая дама с пилой и небритой пелоткой. Может быть, ты боишься грозы, малыш? Ты хочешь спрятать лицо в пушистом и мягком? Связанный с кляпом во рту. М-м-м-м! М-м-м-м! Голая девушка в маске рыси. Или, может быть, ты хочешь, чтобы мы снова позвали Свету? Связанный с кляпом во рту. М-м-м-м! М-м-м-м! Голая дама с пилой и небритой пелоткой. Света! Ау! Света!

Каждый раз одновременно с «М-м-м-м!» вторая девушка поднимала хлыст и несильно хлопала Кедаева по волосатому животу. Хоть обещанной пилы нигде не было видно, Кедаев определенно наслаждался происходящим — его глаза выражали сладострастный масленый ужас. Наверно, ужас оттого, что все это может кончиться…

Я дернул решетку вбок, и она ушла в стену, словно дверь лифта. Девушки увидели меня — и завизжали от страха. Та, что читала, полезла под кровать — но не протиснулась и замерла на полу. Вторая присела в углу и подняла над головой хлыст — словно чтобы защититься от надвигающейся грозы.

— Что происходит? — заорал я, отдирая Кедаева от кровати. — Я не психоаналитик! Я проводник! Зачем ты заперся?

— Мне было стыдно, — прошептал Кедаев.

— Еще раз запрешься, и я тебя брошу. Только не с ними, — я кивнул на дрожащих девок, — а вот с этим!

И я показал на дверь, откуда вошел.

Кедаев побледнел.

Из коридора в каюту вползала толстенная серая змея с открытым беззубым ртом. Она была похожа на заблудившийся слоновий хобот. Возможно, это и был конец Светы — но знакомиться с самой Светой я не планировал.

— Бегом! — крикнул я и потащил Кедаева ко второй двери. Она оказалась открыта. Мы шагнули в нее, и мне удалось сразу ее захлопнуть, и даже запереть на толстую железную щеколду. Света, прости.

Кедаев уже не помнил про романтический будуар — теперь вокруг был каменный коридор со сводчатым потолком. Он спешил к его далекому выходу — в освещенное солнцем пространство. Там были арки, древние кирпичи и дрожащий от солнечного жара воздух.

До меня долетел рев толпы и звон металла. Я огляделся, пытаясь найти другой путь. Но его не было. Мало того, в коридоре за моей спиной появились два негра, одетых примерно как я — только кроме кожаных BDSM-ремней на них были еще и латы.

Я чертыхнулся — дело, видимо, было в моем диковатом наряде, который я забыл поменять. Особенно в этом шлеме с конским хвостом.

Впрочем, предсказуемость происходящего успокаивала. Сначала «Титаник», теперь вот «Гладиатор». Подсознание современного человека прожжено стандартными кинематографическими реминисценциями и отпечатками одних и тех же скрин-сэйверов. Работать с ним скучно, но удобно…

Когда мы выбежали на покрытую песком арену, я увидел в точности то, что ожидал — провинциальный колизей, полный гладиаторов. Последние, впрочем, выглядели не особо страшно — все в черном и кожаном, в таких же масках и шлемах, как на мне, в BDSM-ошейниках и браслетах. Они больше напоминали участников берлинского гей-парада, чем цирковых убийц, но львы на арене были настоящими. Хорошо, что звери были далеко — и доедали пока какого-то активиста в черном.

Ближайшие к нам гладиаторы были заняты друг другом — они вяло имитировали бой и, по моим ощущениям, совсем не стремились умереть. Лучше всего было убраться из этого героического пространства, не вступая в культурный обмен.

Кедаев завороженно глядел на гладиаторов и львов. Пока он меня не видел, я поменял одежду на футбольную майку и трусы (если бы можно было так быстро переодеваться и в жизни), а потом оклеил ближайшую стену арены наспех состряпанной рекламой, в которой более-менее правдоподобно выглядели только «Кока-кола» и «Michelin».

Зато там была самая настоящая дверь. Еще секунда, и в моих руках появился футбольный мяч, который я с силой кинул Кедаеву в затылок. В самое время — им уже начинал интересоваться один из львов.

Кедаев обернулся, и я тут же дернул его за руку. Сильный рывок помогает сбить фокус и перейти к новому фрейму.

— За мной!

Он послушно подбежал вслед за мной к двери с «Кока-колой» — и я пропустил его вперед, предусмотрительно кинув ему в спину еще один мяч, чтобы он не слишком задавался вопросом, почему у него под ногами песок.

За дверью, как я и ожидал, все стало проще.

Протолкавшись через толпу футболистов в полосатых майках, идущих к выходу на поле, Кедаев увидел впереди людей с телекамерой, и у него сработал рефлекс — он кинулся в боковую дверь с надписью «Auth. Pers. Only»[16], на ходу обрастая костюмом и галстуком.

За дверью была ведущая вниз металлическая лестница в четырехугольном бетонном колодце, освещенном холодными галогеновыми лампами. Еще не шорткат, но уже близко.