Empire V. Бэтман Аполло

— Дерево жизни, - ответил Энлиль Маратович.

— А что это за женщина в шлеме?

— Это великая богиня. Она живет на дереве жизни.

— А в чаше у нее, как я понимаю, баблос? - спросил я.

— Ого, - сказал Энлиль Маратович, - ты и про это слышал?

— Да. Краем уха. Знаю, что напиток из денег, и все…

Энлиль Маратович кивнул. Похоже, он не собирался углубляться в тему.

— Это вампир? - спросил я и показал на крылатого зверя в углу.

— Да, - сказал Энлиль Маратович. - Этот барельеф - святыня гильдии халдеев. Ему почти четыре тысячи лет. Когда-то такой был в каждом храме.

Считается, что в символической форме здесь изображено прошлое, настоящее и будущее мира.

— А сейчас храмы халдеев еще существуют?

— Да.

— Где?

— Любое место, где установлен такой барельеф, становится храмом. Учти, что для членов гильдии, которые сюда войдут, это довольно волнующий момент - они встречаются со своими богами… Вот и они.

Двери открылись, и в зал стали входить люди странного вида. На них были одеяния из многоцветной ткани, явно не относящиеся к нашей эпохе - что-то похожее, кажется, носили древние персы. Поражали, однако, не эти экстравагантные наряды, которые при желании можно было принять за чересчур длинные и пестрые домашние халаты, а блестящие золотые маски на их лицах. К поясам халдеев были прикреплены металлические предметы, которые я сначала принял за старые сковородки. Но эти сковородки слишком ярко блестели, и я понял, что это древние зеркала. Лица вошедших были склонены долу.

Я вспомнил фильм "Хищник против Чужого". В нем была сцена, которую я пересмотрел не меньше двадцати раз: космический охотник стоял на вершине древней пирамиды и принимал поклоны от процессии жрецов, поднимающихся к нему по бесконечной лестнице. Это был, на мой взгляд, один из самых красивых кадров американского кинематографа. Разве мог я тогда подумать, что мне самому придется оказаться в подобной роли?

По моей спине прошел холодок - мне показалось, что я нарушил какой-то древний запрет и начал создавать реальность силой своей мысли, действительно осмелившись стать богом… А это, понял я вдруг, единственный смысл, действительно достойный слов "великое грехопадение".

Но мое головокружение продолжалось только секунду. Люди в масках подошли к сцене и стали вежливо аплодировать мне и Энлилю Маратовичу. Жрецы из фильма не делали ничего подобного на вершине пирамиды. Я пришел в себя - повода для паники у меня не было. Если не считать странного наряда вошедших, все происходило вполне в русле какой-нибудь бизнес-презентации.

Подняв руку, Энлиль Маратович добился тишины.

— Сегодня, - сказал он, - у нас грустный и радостный день. Грустный, потому что с нами больше нет Брамы. А радостный он потому, что Брама по прежнему с нами - только теперь его зовут Рама, он очень помолодел и похорошел! С удовольствием представляю вам Раму Второго, друзья мои!

Люди в масках выдали еще один вежливый аплодисмент. Энлиль Маратович повернулся ко мне и жестом пригласил меня к микрофону.

Я откашлялся, пытаясь сообразить, что говорить. Видимо, мне не следовало быть слишком серьезным. Но и чересчур игривым тоже. Я решил скопировать тон и интонации Энлиля Маратовича.

— Друзья, - сказал я. - Я никогда не видел вас раньше. Но я видел вас всех неисчислимое множество раз. Такова связывающая нас древняя тайна. И я сердечно рад нашей новой встрече… Может быть, это не совсем уместный пример, но мне только что вспомнилась одна кинематографическая цитата…

Только тут я сообразил, как нескромно и оскорбительно будет говорить про сцену из "Хищника против Чужого": получится, что я сравниваю собравшихся с придурковатыми индейцами. На счастье, я сразу же нашелся:

— Помните фильм Майкла Мора, которому Квентин Тарантино когда-то дал главную премию в Каннах? Про президента Буша. В этом фильме Буш сказал на встрече со столпами американского истэблишмента: "Some people call you the elite, I call you my base…" /прим. - Кто-то называет вас элитой, а я называю вас своей базой./ С вашего позволения, я хочу повторить то же самое.

С одним небольшим уточнением. Вы элита, потому что вы моя база. И вы моя база, потому что вы элита. Уверен, вы понимаете насколько неразрывно одно связано с другим. У меня нет сомнений, что и в этом тысячелетии наше сотрудничество будет плодотворным. Вместе мы взойдем на новые вершины и шагнем еще ближе к… э… нашей прекрасной мечте! Верю в вас. Верю вам.

Благодарю, что пришли.

И я с достоинством опустил голову.

В зале захлопали. Энлиль Маратович потрепал меня по плечу и отодвинул от микрофона.

— Насчет базы все правильно, - сказал он и строгим взглядом обвел зал, - вот только с одним согласиться не могу. Насчет веры. На этот счет у нас есть тройное правило: никогда, никому и ничему. Вампир не верит. Вампир знает… И Буша этого нам тоже не надо. Как говорит великая богиня, "the only bush I trust is mine…" /прим. - единственный куст, которому я верю - это тот, который растет у меня между ног./ Энлиль Маратович сделал серьезное лицо.